«Всё воспитание тела и мозга как раз и имеет целью привить людям любовь к их неизбежной социальной судьбе».

                                                            

Олдос Хаксли, «О дивный новый мир».

Современная культура – зона повышенной опасности. Об этом думалось в новогоднюю ночь (страна встречала 2006-й), когда на «дорогих россиян» в очередной раз  рухнул водопад пошлости, похабства и непотребства. Ничего не изменилось на ТВ со времен правления незабвенного Бориса Николаича – те же «юмористы», те же шутки «ниже пояса», те же лица «певцов» и «певиц», похожие на мертвые маски. Пожалуй, «развлекательные программы» стали даже более разнузданными, а их создатели окончательно убедились в своей безнаказанности. Телевидение огромной страны превращено в тесный междусобойчик, в «Россию-2», живущую по понятиям – «всё для своих». В новогоднюю теленочь вдруг с тоской вспомнилась реклама – как бы ни была она назойлива и надоедлива, а всё же она разбавляла этот вал пошлости и скудоумия…

Конечно, телевизор – всего лишь «кривое зеркало» современной культуры и современной России. Это утешение обычно приходит в голову, когда мы размышляем о духовной жизни общества. Но не обманываем ли мы себя ложными надеждами? Ни другой жизни, ни другого времени, ни другой страны, ни другого телевидения у нас уже не будет. «Дайте свободу, суки!» - «поет» в праздничные дни с экрана Филипп Киркоров. Блатная лексика, кривляние (а часто и глумление), пошлость, цинизм, распущенность – такова наша повседневная среда обитания. Все мы это видим каждый день (в выходные и праздничные дни в удвоенном объеме). Видим и терпим: журналисты, деятели культуры, депутаты, митрополиты, сенаторы, члены правительства, мэры и префекты… Значит, по большому счету, всех сложившая ситуация устраивает.

***

Кроме того, за годы «реформ» в России выведена совершенно новая порода «деятелей культуры» - без стыда, совести, вероисповедания, национальности, а иногда и пола. Эту новую генерацию беспрестанно нам демонстрирует телевидение, «артистам» же рукоплещет зал – сытые, хорошо одетые люди со счастливыми, смеющимися лицами. Допустим, в ряде случаев перед нами элементарный «монтаж» - зрителей под «смехачей» подверстывают из других концертов. Но вот пример, подлинность которого не подлежит сомнению: в самое лучшее вечернее время по одному из государственных телеканалов показали запись торжества, посвященного скромному юбилею Министерства экономического развития и торговли. Сцена украшена российским флагом и гербом. Сотрудников министерства веселит артист Юрий Гальцев. Самая невинная из прозвучавших шуток такова: «Как-то в носе ковыряя, мне там лишнее зачем…». Зал – рукоплещет, доволен. Потом под государственными регалиями резвится Филипп Киркоров с похабной песней «Карнавал» вместе с полуголыми девицами - подтанцовкой. Оператор демонстрирует телезрителям наиболее обнаженные и сальные «попки» и «пупки»…

Трудно сказать, был ли на этом концерте руководитель МЭРТ Герман Греф, но, памятуя о его речи в защиту «Аншлага», можно предположить, что «культурный уровень» сей корпоративной вечеринки министра вполне устроил. Иначе перлы про «ковыряния в носу» хотя бы не демонстрировали по центральному телевидению.

Появление новой породы «деятелей культуры» было бы невозможным без достаточно большого количества «поклонников» такого «искусства». Иными словами, мы имеем ту культуру, и то телевидение, которые заслужили.

Казалось бы, разве может сравниться власть подлинного искусства с властью попсы? Оказывается, может. Власть искусства благородна, возвышенна, возвышающа, а власть попсы – агрессивна, нахальна и нахраписта. Но «массы» зачастую добровольно лезут в ярмо попсы, предпочитая его власти искусства.

Эти же самые «массы» завзятая либералка-телеведущая презрительно называет «биомассами». Обидно? А может быть, справедливо?

Развитие массовых искусств есть процесс создания искусственных, виртуальных переживаний для тех, кто не хочет духовно трудиться.

***

А что есть культура? Ныне бытует мнение (в том числе и в самых высоких кругах), что культура – это вид досуга. Для тех, кто уж совсем беден духом, свободное время заполняется телевизионным ширпотребом, «желтыми» книжными сериями, сканвордами в газетах и игровыми автоматами. Для людей состоятельных, «элиты», культура – это книги «признанных на Западе» Сорокина и Ерофеева, театр Виктюка, билеты в первые ряды Консерватории на заезжих звезд и дорогие казино. Да, конечно, культура это еще и просвещение – уцелевшие библиотеки для сельских ребятишек и стажировки в престижных западных вузах для отпрысков богачей. Есть еще и «экспортный вариант»: балерины, оперные певцы, «кокошники» и колокольня Ивана Великого…

Но почему-то почти никто сегодня не говорит о том, что культура – это духовная жизнь человека, народа и государства. И без этой жизни бытие превращается в существование. Насильное привитие безобразного (что мы повседневно наблюдаем в современной действительности), лишает народ и страну жизнеспособности и жизнестойкости. Культура – это то, что делает человека человеком, а государство – государством. В духовно разрушенной стране можно делать всё, что угодно (чему мы сегодня и являемся свидетелями). Напротив, именно духовная крепость цементирует нацию и государство – по всем материальным показателям СССР должен был бы проиграть войну Германии, а вышло наоборот! Богатая Америка, еще больше укрепившая свою финансовую мощь во время второй мировой, рвалась в космос, а сделали это «нищие Советы», поднявшие из разора оккупации города и заводы, села и храмы…

Но духовные руины во много раз опаснее экономической разрухи. Человек, духовно сломленный, готов умереть, человек духовно-стойкий – сражается до конца в любых обстоятельствах. Этой же закономерности подчиняются и государства, которые, прежде всего, являются сущностью духовной, что убедительно доказал в своих работах русский философ Иван Ильин.

Суть же здоровой духовной жизни состоит не в убиении времени (у полноценных людей и государств нет «досуга», есть праздники, но они, конечно, очень отличны от «телевизионного» Нового года), и не в обустройстве «культурного комфорта» (любимая забава либеральных мечтателей), а в поиске истины. Что есть жизнь человека? В чем смысл истории и бытия? Каково будущее России и каким должно быть наше государственное «завтра»? Конечно, эти вопросы посложнее «ковыряния в носу», но они, согласимся, гораздо достойнее звания человека.

Нынешняя «культурная расслабленность» формирует человека, лишенного прошлого (оно периодически обгаживается средствами того же телевидения), а, следовательно, и будущего. Как бы ни веселилась наша «попса», и как бы ни глубокодумно не морщили лбы «политологи» на собраньях у телеакадемика Познера, но внятного прогноза «что же будет с родиной и с нами» хотя бы через десять лет ни у кого нет. Вся Россия сидит на чемоданах, дожидаясь команды – двинуться в небытие…

Впрочем, нашим поводырям видится другой пункт назначения. Чем хорош Михаил Швыдкой, так это своей бесстыдной откровенностью: «Мы живем, в стране, скажем так, транзитной. Мы переходим от одной формации к какой-то другой…» К какой же?

Владислав Иноземцев, доктор экономических наук, научный руководитель Центра исследований постиндустриального общества, пишет: «Во многих регионах европейцы [в ходе колонизации] почти полностью истребили местные племена. Именно там, кстати, «цивилизационный проект» достиг наибольших успехов. США, Канада, Австралия, Новая Зеландия – наиболее «европейские» из бывших колоний. Но только потому, что все они заселены европейцами. Потому, что от местной культуры ничего не осталось, кроме декоративных резерваций. Там же, где колонизация столкнулась с сильной местной культурой и не смогла ее перебороть – Азия, Южная и Центральная Америка, Мексика… - там сейчас не самая хорошая ситуация. Но гораздо плачевнее она, конечно, в Африке».

А теперь он же о будущем России: «Россия же, если присоединится к Евросоюзу, получит доступ к современному производству, которое потянется в сторону Урала, и полное отсутствие таможенных барьеров для поставок собственной продукции в Европу. Конечно, при этом умрет наше убогое автомобилестроение или производство бытовой техники. Наши дети станут европейцами. Это не самый плохой вариант. Возможно, единственный…»

***

А может, наши дети станут китайцами? Субботний вечер. ТВ-программа «Время». Краткое сообщение диктора – Китай собирается ограничивать рождаемость, стабилизировать население на 1 млрд. 300 млн. Потом длинный сюжет (благожелательный) о том, что китайцы решили беречь собственные обычаи, бороться против низкопоклонства перед Западом. Поэтому возрождается традиция празднования середины осени, праздник Зайца. Телезрителям показывают дедушку, который лепит сувенирных зверюшек из глины; демонстрируют симпатичных пионеров, серьезных взрослых, поющих «Интернационал». Везде чистота, люди хорошо одеты (всё это невольно наводит на мысль, что сохранение традиций отнюдь не приведет к сокращению рождаемости – Китай будет расти).

Следующий сюжет, он длится ровно одну минуту (!), о праздновании Куликовской битвы. Невнятный текст, смутная картинка – в кадре мелькнули участники военно-исторических клубов.

И, наконец, венчает всё дело – 5-минутный, наверное, рассказ про домашних собак в Москве – четвероногим делают маникюр, их стригут, наряжают, балуют и пр. Всё подано очень умилительно и с большой любовью.

Итак, у китайцев – дети, у россиян – собачки. У китайцев – праздники и возрождение народных традиций, у русских – полуподпольные сходки на поле Куликовом.

Что это? Глупость? Зомбирование? Работа с подсознанием? Манипулирование населением? Но в любом случае поражает бесстыдство и уверенность в абсолютной безнаказанности  наших телевожаков. Допустим, это элементарный непрофессионализм. Но кому-то же он выгоден!

Трудно представить на сцене Большого театра кривоногую балерину – у высокого искусства высокие требования. «Труппа» нашего Центрального телевидения по числу сотрудников вполне сопоставима с главным театром страны, но увидеть на телеэкране эстетически безобразного человека (Сванидзе) – не проблема, а услышать в эфире картавых или шепелявых комментаторов – это сплошь и рядом.

Зададимся вопросом: неужели из ста сорока миллионов населения нельзя отобрать двадцать корреспондентов с нормальной дикцией?! Любой директор школы в начальные классы не возьмет учителя с дефектами речи. Есть норма, узаконенная психологами - такой педагог неизбежно начнет транслировать свои ошибки, «накладывать» их на детскую психику. Нечего ждать грамотной речи, верного письма. А тут на всю страну «преподают» и без всякого стеснения.

Впрочем, скорее всего, ТВ-начальство не видит в глупых, бесстыжих, безобразных и шепелявых журналистах (иногда бывает, что комментатор обладает полным «букетом» указанных качеств) ничего «крамольного». Потому что постоянное пребывание в такой среде нивелирует вкус, снижает уровень восприятия. Поэтому трансляция на всю страну безобразия, непотребства и глупости становится уже не злым умыслом или чьими-то кознями, а обычной, рутинной работой. Так «работают» раковые клетки – на «благо» человеку и человечеству.

***

Современная российская культура – инструмент принудительного уничтожения духовной жизни. Никакой романтики – сразу к делу. А в центре устремлений - только материальное, денежное и пр. Зачем на радио «Культура» в каждый выпуск новостей (т.е. много-много раз за день), объявляют курсы валют?! Допустим, это привычное обезьянничание космополитов. Но, скорее всего, идет целенаправленное и продуманное  зомбирование «интеллигентного населения» (кто же ещё слушает «Культуру»?!): всё имеет цену (и ваш Есенин тоже, не говоря уж о нашем Малевиче…).

Массовое искусство было рождено когда-то не заботой «о народе» (дать в условиях роста населения быстро и много «духовной пищи», чтобы насытить города и веси), а стремлением заполучить побыстрее прибыль. Это был чисто коммерческий проект. И с того времени целые нации послушно расплачиваются убиенными душами своих граждан за «стеклянные бусы» культколонизаторов.

Заметим, что в современном «информационном обществе» у людей напрочь отбивается охота  к поиску умного собеседника, человека. Ум заменяется известностью, модностью, пиаром, скандалом (теперь говорят: он – «медийная личность», то есть тот, кто не вылезает из «ящика»). А где же человек умный, думающий? Так перекрывается корневая потребность в поиске истины и смысла жизни! Особенно у молодых людей. Что творится в их душах? Бог весть…

Педагог-психолог предложил малышам поиграть в телепередачу: представить, что лист бумаги - это экран и его нужно заполнить привычными образами. Результаты эксперимента: 95% детей поместили на экран дерущиеся скелеты, трупы, нарисовали чертей, кости и чудовища. Краски преобладали черные, красные и грязно-коричневые. Психологи определили эти рисунки как «образы смерти», характеризующие болезненное, искаженное воображение детей.

Эти данные приводит Владимир Сергеев, директор Единого научно-методического центра Комитета по культуре Москвы. «Развитие духовной культуры в России, прежде всего, в ее больших городах, мегаполисах, приобрело и продолжает иметь кризисный характер. Зачастую опасность для личности, общества и государства сегодня представляют как раз разрешенные, не преследуемые несовершенными законами и механизмами действия. Так, например, не только не преследуются, но и всемерно пропагандируются, внедряются в общественное сознание с использованием современных методик и технологий культ силы, национализм и русофобия, космополитизм и презрение к национальным культурным традициям, разрушение института семьи и брака и пропаганда «свободной», в т.ч. однополой любви, наркомания, крайний индивидуализм и бездуховность. В общественное сознание внедряется норматив криминальной культуры».

***

В свое время много шума было вокруг книги Дмитрия Нестерова «Скинхеды». Шум этот создавался, по-видимому, из нескольких точек: издатели хотели заработать на скандальной теме, «правозащитники» обнаружили «объект» для очередных воплей (наших бьют!), лжепатриоты пропагандировали это произведение как образец возрождения «национального духа».

Книга, крайне слабая художественно, безусловно, представляет большой социологический интерес. Каждый писатель – ядро «кометы», выразитель в концентрированном виде настроений той или иной общественной группы, «шлейфа», «хвоста» мнений (даже если он сам этого и не осознает, а напирает на индивидуализм и вселенское одиночество). Молодой литератор вольно или невольно говорит не только от своего имени, но и, отчасти, от имени своей социальной среды и своего поколения.

 По прочтении «Скинхедов» остается такое тусклое и безбрежное чувство безысходности, которое всегда вызывается погружением в чужой убогий внутренний мир. Жизнь – без красок, похожая на «Квадрат» Малевича (притом, что скинхеды,  естественно, не жалуют и этого художника, и его творения). Какие нравственно обворованные люди! Нет, это не «отморозки», они «идейные», но во всем этом так мало человеческого!

Образ жизни – с вечным пивом «Клинским» - полностью сформирован «жидовским ТВ» (выражение скинов), режимом, против которого они «борются». Общенациональные типы-идеалы истреблены, и чего же удивляться, если на смену «человеку с ружьем» пришел «пацан с бутылкой»! «Новые идеи», естественно, движутся к нам с Запада – книги, кино, музыка, мода. Даже идеология скинхедов занесена оттуда.

Беззащитные, лишенные информационных фильтров, мы обречены стать заштатной мировой помойкой. «Сверху», с помощью телевидения, тем временем активно расшатывают эстетические нормы. Характерный пример - внедрение на эстраду чернокожих. Пьер Нарцисс самовлюбленно распевает: «Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец»… В кинофильме «Цирк» советские люди усыновляют симпатичного негритёнка, и это не вызывает никакого нравственного протеста, напротив, кто же будет спорить, что «все люди – братья»?! Но поселять в свой дом «ласковых мерзавцев» как-то не хочется, несмотря на прессинг официальной «толерантности». И девиантный Борис Моисеев с печатью полового «страдания» на лице у нормальных людей вызывает не сочувствие, а омерзение.

Меж тем, Китай сопротивляется окультуриванию «по-глобалистски». Отгораживаются даже Дагестан с Чечней – по-своему, разумеется.

Сопротивляются (как они считают) и скинхеды. И действительно, в книге Дмитрия Нестерова есть некая энергетика, но, во-первых, она не высока, а во-вторых, это энергия «выдохшейся водки» (или пива «Клинское»). Молодые люди отравлены «культурой» новой России. «Цивилизационный проект» - в действии…

***

Ну а теперь о том, о чем практически не пишет наша пресса (кроме специальной и малотиражной) и уж, конечно, не рассказывают радио и телевидение.

Обычно поток насилия и грязи его трансляторы оправдывают пресловутым «рейтингом» и необходимостью «зарабатывать деньги». (По большому счету, той же самой необходимостью объясняют в суде свои действия грабители с большой дороги). Константин Тарасов, кандидат социологических наук, доцент кафедры социологии МГИМО, провел широкомасштабные исследования, касающиеся восприятия различными группами населения кинопродукции со сценами насилия. Выводы его удивительны. «Фильмы с насилием занимают львиную долю индивидуального репертуара кинопосетителей. Иной менеджер может сделать вывод, что они им нравятся, и представительство на экране отражает подлинный характер зрительского спроса. Увы, это не так».

Далее Тарасов приводит цифры. Оказывается, лишь 6 % посетителей кинотеатров желают, чтобы образы насилия представлялись им в прежнем объеме. Тех, кто придерживается противоположного мнения, в 5 раз (!) больше. «Добавим, что есть еще немало людей, которые принципиально не хотят идти в кино (в театр, на концерт, не включают телевизор - Авт.) по причине засилья зла на экране», - утверждает ученый.  «Приведенные факты показывают, что умеренность в тиражировании образов насилия – в интересах и той стороны, которая создает и распространяет это кровавое зрелище».

Вряд ли те, кто посадил на агрессивную кино- и теледиету всю страну не знают этих цифр и этих исследований. Но даже коммерческий интерес в данном случае отбрасывается в сторону! Возникает вопрос: ради чего? И с кем же мы тогда имеем дело: с патологическими маньяками и извращенцами, с врагами народа (без кавычек, в прямом смысле этого слова) или с агентами влияния (которые, возможно, основную зарплату получают в другом месте и из других рук)?!

***

Возможно, что и с теми, и с другими, и с третьими.

Невостробованность ума, здравого смысла и совести – вот суть современной российской культурной политики. А вместо этого – суета по проеданию денег, много шума из ничего, шутовство, паразитирование на прошлом (именах, событиях), и «черная дыра» вместо будущего.

Еще один нерушимый принцип нашей современной культурной политики – обезьянничание. У публициста Юрия Баранова есть мысль о том, что Россия не была центром мира для её реформаторов. То же в современной культурной политике – мы должны, задрав штаны, бежать за капиталистическим «комсомолом».

Обезьянничание сводится к заимствованию у сильных мира сего различных телешоу, реалити-шоу, ток-шоу. Но главное заимствование – идея, что всё на этом свете продается. Экранно-денежная суета маскирует полное отсутствие души у нашей «элиты» (элита – это те, кто всё время сидит в «ящике» или руководит ящиками и финпотоками, а все остальные – мусор, навоз, быдло, биомасса). Поэтому только глубоко больной или полностью несмышлёный человек может посвящать свое время телевидению; только нечеловек (биоробот) может быть руководителем этих «каналов», «шоу», «кривых зеркал» и прочей ядерной облучаловки.

Заправилы сегодняшней российской культурой не только атеисты и безбожники, но они как-то убого лишены того, что и называется культурой – голоса вечности, вселенной.

***

На радио «Культура» - либеральные посиделки. Общаются Тимур Кибиров и Ирина Прохорова, главный редактор журнала «Новое литературное обозрение». Обсуждают «экспортный вариант» нашей культурной политики.

Прохорова: «Ой, не надо этой экзотики – кокошники, загадочная русская душа. Давно пора вписаться в мировой культурный процесс. И мы вписались».

Но разве для народов это было главной задачей – «вписаться»?! Культура – это всегда оберег, тайное знание, понятное только своим. Но мы «вписались», и демонстрируем фекалии в баночках (перфрорманс) и в книжках (ах, наши передовые писатели!) – по всему миру.

Главный порок космополитов – они не умеют любить. В лучшем случае только вожделеть, потреблять. А любить – нет… От того мы никогда не поймем друг друга.

Центральная задача «рулевых» бесстыдного мирового культпроцесса – родить у людей невыносимое отвращение к жизни. Это делается средствами искусства. Конечная цель - насильное привитие безобразного и слом жизнестойкости у нормальных людей.

***

Человек естественный связан с землей и родиной, космополит – порождение «голой», фарисейской идеи, и у него уже нет «ничего святого», а биоробот – дитя техносферы, и его боги – выгода и целесообразность. Какая может быть природа на асфальтах мегаполисов?! В лучшем случае цветы в горшках и деревца в кадках. Какие могут быть идеи в обществе потребления? Только комфорт, досуг и «удобства». «Здесь и сейчас», и никакой вечности.

Отравление природы - отравление жизни - отравление чувства – уничтожение ощущения «вечного» в человеке. И никакого «нравственного закона»!

Техносфера воспроизводит техносферу, а природа – природу. С развитием человеческой истории возникло христианство – учение о том, как в новых условиях остаться человеком и не разрушить союз с природой, отвечая на «вызовы времени». В основе религии космополитов лежит отрицание Христа и хищническое отношение к человеку. А у биороботов уже нет ни религии (обряды могут сохраниться), ни идеологии. Есть только «руководства к действию» и «технологии».

Эпоха техносферы – время ликвидации и самоликвидация человека природного, на смену которому приходит человек искусственный, «на шунтах» - женщины с силиконовой грудью, мужчины с синтетическими «возможностями». Современная культура – действенное оружие по «перековке» масс.

В вагонах метро, на улицах можно увидеть рекламу нового образа жизни. «Биомассе» - пиво, среднему классу – фитнес и здоровье. И вот уже люди настойчиво крутят педали и таскают «железо» в тренажерных залах, холят тело и находятся в радостном заблуждении, что эти усилия позволят им не постареть. Тоска по синтетическому бессмертию! Но с фитнесом или без, а жизнь земной оболочки всё равно закончится смертью. И когда в человеке происходит убиение внутреннего механизма жизни, тогда никакое взбадривание тела не поможет. Биороботы – это мёртвые движущиеся тела с остатками души и задушевности.

Живые (чувственно), духовно уцелевшие в среде биороботов люди, всегда будут тосковать по любви и эмоции. Все остальные – по суррогату искусства и жизни…

***

Перековка людей в биороботов происходила в России более трагически, чем на Западе, потому что шла одновременно с ограблением страны.

Любопытно, что чем быстрее создавалось общество потребления, тем плачевнее мы видим духовный результат. Например, Голландия (родина первой буржуазной революции!) ныне страна совершенно «конченная» - с регистрацией «голубых» браков, с эвтаназией, с легализацией лёгких  наркотиков. Типичный джентльменский набор цивилизации биороботов.

Почему же «полное материальное счастье» так убого даже в государственном масштабе? Норвегия – на первом месте в мире по уровню жизни. Социальное государство, где всё по справедливости – Ирак они не терроризируют, торгуют нефтью и крашеной сёмгой. Произвели на свет популярного писателя Эрленда Лу - переведен в 27 странах. Его роман «Наивно. Супер» - типичные записки инфантильного ребенка с задержкой психического развития: «У меня есть два друга. Хороший и плохой. А ещё у меня есть брат… Мой брат, может быть, не такой симпатичный, как я, но, в общем, нормальный. Сейчас, пока он в отъезде, я занимаю его квартиру. Квартира отличная. Мой брат – денежный человек. Бог его знает, чем он там занимается. Я как-то не очень этим интересовался. Не то покупает что-то, не то продает. А сейчас уехал по своим делам. Он говорил мне куда едет. И я даже записал. Кажется, это в Африке».

И в таком духе – 250 страниц.

«Уважай бедность мысли», – говорил Хармс. Даже у бывшего скинхеда Дмитрия Нестерова язык красочней, а смысла в его писаниях несравненно больше, чем у элитарного Лу.  

Неужели это и есть  культура «цивилизованного человечества»?! Культура «сэконд хэнда», свалки и стильного бутика.

Зайдем на любой московский рынок. Среди множества вещиц и вещичек (их – горы!) весьма трудно обнаружить нечто стоящее (а ведь был затрачен труд и время человека, крутились станки, машины, тратилась энергия, материал – ткань, фурнитура, нитки и пр.).  Так и среди изобилия современного культурного продукта (откроем «Досуг в Москве» или включим телевизор, радио – тьма каналов, туча станций) невыносимо трудно обнаружить что-то действительно нужное человеку. О нём здесь думают в последнюю очередь. Главное – рейтинг, брэнд, продажа, котировка, медийность, на худой конец, самовыражение.

И в условиях бессмысленной жизни и бессмысленного труда происходит гигантская девальвация – культуры, продукта, человека, его жизни. Философ Фёдор Гиренок подметил, что на смену глиняной основательной кружке пришел безликий пластиковый стаканчик. Общей тенденцией в современной культуре стало снижение требовательности к художнику и к его произведению (в обществе потребления – все одноразовое, в том числе и искусство). Кажется, что такая девальвация – ценностей, идеологии, нравственности делает жизнь человека более удобной и простой. Но за счет чего и за счет кого? Социальная пирамида и в обществе биороботов никуда не исчезает. Становится ли это эксплуатация более мягкой? Телесно – да. А духовно? Или душа у биороботов – роскошь, избыточность? И не платим ли мы вечностью за сиюминутное удобство?

В эпоху девальвации у человека остается выбор: между зубной пастой в баночке и зубной пастой в тюбике. Неужто иная, более высокая, цель может быть обозначена только государственной религией или государством-диктатором?!

***

СССР, какие бы «перекосы» мы в нем теперь не обнаруживали, всё же был попыткой противостояния потребительской цивилизации биороботов. И крушение Союза было неизбежно не по политическим причинам, а по природным. Сама изменившаяся общемировая природа человека, особенно человека европейского и западного (а советский человек был человеком западным), была неспособна больше к высокому постоянному «идеальному» (трудовому) напряжению. Природа требовала крушения.  Об этом хорошо сказано в романе В. Вересаева «Сестры»: «Нельзя все время жить на носочках». И крушение – пришло.

Слово – дар Божий. Слово – главный инструмент культуры. Слово – универсальное средство воздействия на человека. Расщепление Слова и Чувства привело к девальвации католицизма и зарождению цивилизации биороботов. Космополиты рассчитывали, что физическое отлучение Слова от Чувства в СССР (принудительный атеизм) вызовет такой же эффект.

Но на место чувства (веры) пришло государство с идеей Царства Божьего на земле. «Информационная ситуация» вроде бы контролировалась, и временами достаточно жестко, слово, казалось бы, держали в узде. Но это была видимость: в эпоху СССР была накоплена гигантская масса лживого слова (все эти собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма и партдеятелей, конъюнктурная писанина доморощенных космополитов, холопская литература трусливых русских людей,  бесконечные и никому ненужные переводы с языков народов СССР и т.п. и т.д.). Весь массив лживого и мертвого слова, который возник при советской власти, в конце концов и погубил страну – во времена perestroiki (презагрузки) люди уже были не способны отличать правду от лжи, добро от зла. Еще Михаил Меньшиков в «Письмах к русской нации» предупреждал, что когда люди не отвечают за слова, государство гибнет.

***

Чистая вода, драгоценные камни, прозрачный воздух, плодородная почва, живое слово – всё это Божьи дары. Но кладовые земли ограблены, воздух и вода отравлены, почва истощена. Почему же мы думаем, что живое слово не истощается, не имеет пределов?! Слова кончаются! Словно есть какой-то источник, резервуар. Заканчиваются и образы (художники пользуются коллажом и монтажом из произведений предшественников). Самобытные образы уже вычерпаны кино, литературой, документалистикой. Время человеческой жизни ускорилось – в обмен на обмельчание чувства.

Правда, юные поколения, которые только приходят в жизнь, считают и чувствуют по-другому. Миша Калинин, 17-летний школьник из Череповецкого района Вологодской области пишет: «Гибнут святыни в огне, / Рушатся храмы, / Хором кричат о войне / Телепрограммы…/ Топчут рвачей сапоги / Историю тщетно: / Знаю, всему вопреки, / Слово бессмертно».

Но так ли это? Слово, как и многие продукты питания, стало с изрядной долей «химии», без этих добавок оно уже неконкурентоспособно. У Сергея Есенина есть стихотворение о том, как жеребенок соревнуется с поездом: «Милый, милый, смешной дуралей, / Ну куда он, куда он гонится? / Неужели он не знает, что живых коней / Победила стальная конница?» Теперь уже можно с определенностью сказать: жеребят не осталось, вместо них «тойоты». То же и в слове. Всё «исконное» проиграло «прогрессу», и  техногенное слово активно пожирает западную цивилизацию (и нас заодно). Нарушился сам процесс рождения слова, оно уже не может быть таким же чистым, как прежде. Так же как и здоровые (без допинга!), сильные, красивые и убежденные люди – воспринимаются большинством как аномалия.

Слово теперь поставлено на промышленную основу. Раньше искусство и чувство были слиянны, сейчас возможно производство «культурного продукта» только головой или только мастерством (на автомате, без участия головы). На примере искусства слова это выглядит так: литература для «элиты» (способной на минимальные рассуждения) и литература – «высокая мода» (для кучки профессионалов). «Массы» питаются штампованным культпродуктом, а уцелевшие индивидуумы поглощены собственной работой. Работой, зачастую, по производству массового продукта – пищи или книг. Услуг или кино.

Остается только удивляться: неужели люди не чувствуют эту мощь синтетического слова, его «холодность», его внедренное отравляющее действие?! В конце концов, апокалипсические настроения у людей в разное время человеческой истории были связаны с ощущением умирания человека в человеке. Сейчас это чувство родится от умирания человека и природы.

Но человек природный будет умирать, сходить с земли, а человек техногенный останется… Когда-то на смену деревенскому жителю пришел городской, теперь – обитатель мегаполиса. Мегаполисы – гигантские насосы, который выкачивают силы из природы… Нет, ничего удивительного в клонированных людях не будет. Человек чувствующий (национальный, территориальный) сойдет, ему на смену явится человек бесчувственный (с «запчастями» из металла и пластмассы, новых материалов), но разве это трагедия для полимерных существ, продолжателей асфальта и бетона?!

Возможен ли выход? Наверное, процесс нельзя остановить, его можно только затормозить. Или отвернуть немного в сторону. Жесткий контроль над производством промышленного слова может стать (до времени) некоторым подобием «железного занавеса», который оградит души людей от машинного омертвения. Но, похоже, будущее всё равно за биороботами. Железный занавес всё равно будет прорван, и в огне мировой войны погибнут все земляне. Наступит тишина, а после миллионов лет катаклизмов и неспешной природной работы запоют птицы, зашумят водопады, затрепещут листьями деревья… Только человека в этом раю не будет. До той поры, пока новые Адам и Ева не сойдут из летающей тарелки на землю, чтобы в своих провидческих снах грезить былым…

История ничему не учит. История может только рассказать, какими мы были тогда. В другие времена.

2006

Другие статьи, рассказы, эссе Лидии Сычёвой читайте здесь

Книги здесь или здесь

Все публикации