Лидия Сычева: культура

Прекрасное должно вернуться

Заметки о молодой литературе

ЦветыВ сорок лет падают в ладони первые плоды жизни. Те, что вызрели на древе познания добра и зла. Наливные яблочки, червивая падалица, а то и вовсе голые (пустоцвет) ветви…

В сорок лет всё видится по-другому. Совсем не так, как в двадцать. Если бы можно было соединить нынешнюю умудрённость и тогдашнюю свежесть!.. «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?!..»

Чувство времени бьется в сердце молодого писателя. Чувство жизни – как океан, кажется, что ему никогда не будет конца (берега). Но будет и берег, будет и смерть, будет и бессмертие… наверное…

Чтобы чего-то добиться в литературе, нужно очень рано стать самим собой. Созреть – социально, творчески, эстетически. Различать белое и чёрное в искусстве не по указке «авторитетов» (часто дутых), и не по сложившейся моде, и не искреннему заблуждению, а по подлинной их цене. Подлинность, а не мнимость. Иерархия. Это и рождает требовательность – к себе и другим.

Евгений Москвин – молодой человек с блестящими литературными способностями. Он одарен чувством слова, начитан и целеустремлён. Закончил экономический факультет МГУ, а работать пошел курьером – несколько дней в неделю, чтобы были средства на карманные расходы и время для создания задуманного романа. Какая уверенность в себе, в своём призвании, предназначении!

Роман «Большой круг» написан, теперь рукопись путешествует по издательствам и редакциям литературных журналов. Что приятно удивляет в этом произведении? Благородство изложения, стремление дать жизнь действительно большим идеям, вера в искусство и творчество. Москвин пишет так, будто рядом и нет современных «властителей дум» - К. Собчак, О. Робски, С. Минаева… Он живет в пространстве большой культуры, иногда, впрочем, словно забывая о реальной жизни.  Удивительно: как бы ни топтали творцы и участники масскульта всё живое и настоящее, ростки подлинного искусства всё равно пробиваются после работы «асфальтоукладчиков». Но сам Москвин, кажется, уже сегодня вполне понимает – его щедрый литературный дар не только спасение, но и наказание. Стать писателем сегодня – значит сознательно отказаться от устроенной и благополучной жизни.

…А что, у наркоманов жизнь устроенная? Но тоже «делают свой выбор». Наркотики – кайф, и творчество – «кайф». Какая, мол, разница. Ради «кайфа» можно многим пожертвовать, поступиться – семьей, достатком, домом, родиной…

Среди многих нынешних определений литературы как-то потерялось одно – общественное служение. Большой писатель – великий труженик, создатель и строитель духовных миров, которые приютят многих и многих, утешат бедных, дадут опору слабым, позовут на подвиг отважных. Когда и как – от необходимости самовыражения (пусть зачастую и очень талантливого) появляется это чувство ответственности – отдать другим то, чем богат сам?! И вот уже литератором движет не соперничество или тщеславие, а осознание необходимости повседневной высокой работы. В общем-то, по большому счету, бесполезной – если судить по видимому результату. Потому что торжествует пластмассовая мертвечина – глянцевые журналы, пустые телепередачи, книги медийных авторов. А самый высокий род литературы – поэзия – живая, настоящая – кому она нужна?! Разве что самим поэтам. Да ещё жалкой кучке «верных», которые спасаются, «греются» возле их огня.

***

Но есть литература, и есть – успех. С большим опозданием (уже отшумели фанфары) обратилась я к книге Алексея Иванова «Золото бунта» (2005 год, «Азбука»). Первое и очень сильное впечатление – как хорош язык! Органичен, и без всякой натуги. Второе впечатление - как много физиологии и грязи. Для достоверности? Для реализма? (Это в приключенческом-то романе?!) В-третьих, автор – завидный мастер сюжета. Как легко барка судьбы главного героя сплавщика Осташки Перехода путешествует по реке жизни!.. Но и здесь -  обидная торопливость, небрежность.

Как относиться к этому роману? Компьютерная игра, «вариации» на бумаге? И откуда эта убеждённость автора, что с историей, с прошлым можно делать всё, что угодно?!  Литература – это ведь игра, не правда ли?! И вся жизнь – игра… Ничего святого. Сакрального. Запретного. Так почему бы в историю и не внести лишнюю путаницу?!.. Не устроить некое фэнтези по мотивам пугачёвского бунта?

Но имеем ли мы право множить хаос, затемнять смыслы? Для личного тщеславия, «славы», для развлечения читателя?!.. Самое удивительное, что автору с его дарованием по плечу самые трудные задачи. Но, похоже, А. Иванов предпочитает довольствоваться малым – игрой и развлечением.

Главный герой романа Остафий Переход разве знаменует собой тогдашний тип сознания? Нет. Это автор в одеждах конца XVIII века, в «декорациях» того времени разворачивает перед читателем «экшен». С размахом. С талантом. С умом. Но… Это всё-таки за чертой настоящей литературы.

«Полно, - скажет нам издатель, - какая литература?» Какая работа на будущее? Нужно сладострастно выжать из полученной жизни всё, «до капельки». Второй попытки не будет. Да и первая может закончиться в любой миг. Мы все знаем, что нынешнее торопливое бытие может рухнуть в любой миг, любой час.

1 литр бензина «съедает» 12 кг кислорода. США давно уже «съели» весь свой кислород и живут тем, что объедают других. Воду мы пьем из бутылок – в открытом водоеме она нам кажется «неестественной». Скоро будем покупать и воздух…

 Счастье или успех? А успех – это удовольствие. Съешь, сколько сможешь. Не сколько хочешь, а сколько сможешь. Успех – путь к комфорту. Гигантские аэробусы ежедневно сжигают тысячи тонн авиационного керосина, везут туристов, чтобы те «посмотрели мир». Праздно шатающие отнимают воздух у ныне живущих…

И что же, не летать на самолётах? Не гонять на джипах? Не печатать миллионы одноразовых книг и журналов – тоже ведь гибнут леса, деревья?! И всё это – ради успеха…

А как же «общественное служение»? Писатель – это общественное служение. Лев Толстой, например. Да ведь «общества» нет!.. Кому служить? Каждый – осознанно или неосознанно – живет в предчувствии исчезновения воды и воздуха, земли и леса, живет сам по себе, тянет одеяло. И есть только «личный успех», личное удовольствие. А общество – это рынок, где нужно успешно продаваться. Если ты продаёшься (например, твоя книга), значит, ты нужен людям. Нет – ты графоман или неудачник. Не пробился…

Рынок – критерий истины. Рынком востребованы дорогие автомобили, турпоездки на Сейшелы, глянцевые журналы, многопрофильные торговые центры, телешоу. Рынок спешит. А вдруг завтра грянет кризис и удовольствия придется ужать? Рынок, в общем-то, знает, что это безумие кончится, рухнет, что жизнь в «духовный кредит» не может не потребовать расплаты, но всё равно рынок гонит людей потреблять новые порции удовольствия. Во всём.

Рынок поглощает, переваривает культурную продукцию – книги, фильмы, музыку… Так «устроен» мир. И ты, пишущий человек, должен органично войти в это коллективное безумие. Вписаться. Должен «не грузить», развлекать, нести удовольствие, удивлять, быть свежим, здоровым и неожиданным.

Эти корчи «рок-музыкантов», культурных маргиналов на обочине жизни, что-то поющих про ад… Бога нет, и нет иной цели, кроме удовольствия. (Конечно, у бедных – другая цель - поесть и одеться, иметь крышу над головой. Бедным не до книг. У них – нужда. Бедная среда не рождает успешных писателей. Писатели живут на Рублёвке. Бесятся с жиру. А если и мучаются, то только для того, чтобы стать успешными.)

 «Успешные писатели» (самые успешные, которых усталые, измученные женщины читают в метро), чем они хороши? Они показывают путь к успеху. «Не грузись» мировыми проблемами, строчи детективы в «бригаде». Замкнутый круг – читатели, стремящиеся к успеху и писатели, выдающие рецепты оного. Они милы и понятны друг другу.

Религия, церковь? А почему бы и нет, если это способствует «успеху»?

Хорошо, а если не успех, то какой критерий?

Это смешно, но в век нанотехнологий и авиационного туризма критерий тот же – 10 заповедей.

1.Не успех, а Бог главное в жизни.

2.Не сотвори кумира (из «успеха» и денег).

3.Люби ближних, а ближние – это те, кто тебя читают. Но если ты на них смотришь, как на источник успеха (дохода), разве это любовь?!

4.Богопознание – первая обязанность человека.

5.Чти отца и мать, т.е. литературную традицию.

6.Не убий (в том числе и героя своих произведений – ради «развития сюжета», и читателя, который будет «убивать время», читая тебя).

7.Не прелюбодействуй – т.е. не конъюнктурь в творчестве, не потакай рынку, толпе и медиа.

8.Не укради. Живи результатом своего умственного труда, не плагиатствуй.

9.Не лжесвидетельствуй. Не создавай ложные миры, оправдывающие твою духовную немощь.

10.Не завидуй другим…

А пока деятельность человека убивает кислород, отравляет воду, уничтожает леса, приводит к исчезновению растений, рыб, бабочек, жуков. Но, значит, и человек меняется? У него уже больше нет будущего (жизни вечной), есть только настоящее, «успех»? Потому и писателей с «претензиями» что их будут читать через 50 лет, почти не осталось. Потому и учреждаются литературные музеи «при жизни», а памятники ставят «по горячим следам». Сегодня или никогда. Слово больше не принадлежит будущему, потому что будущего нет.

И что же, ты – такой талантливый и одарённый, будешь жить «по заповедям» и прозябать, а у других, сумевших эти заповеди переступить (а может, они и не подозревают об их существовании?) – успех?!.. Яркий, шумный. А победителей – это всем известно – не судят. В литературе остаются те, кто побеждают. Эпатаж – самый краткий путь к победе…

Но вот в «Лит. России», в критической статье, цитируют стихи Бориса Ильина. Автор - молодой человек 23 лет. В принципе, стихи – норма для 70-х – начала 80-х. Но всё так разрушено с тех пор! И серьезность с целомудрием воспринимаются как сногсшибательный талант. Критики и рецензенты об этом не говорят. Но в подтексте звучит: «Да как же это ты, милый… В таком дерьме (что вокруг) не запачкался… Да откуда же ты?..» И т.п. Ну, действительно, жить в окружающей канализации и писать так, будто «Дома-2» нет. Собчачки с её назойливым развратом – нет. Какой же запас духовного здоровья надо иметь!..
 

Наслаждаюсь, счастливый, горами скалистыми.

Вся поэзия — цепь высочайших гор.

Здесь великими становятся органистами,

Сотрясающими музыкой скалистый собор.

Впечатленья поспешно схватив, я быстро

Перекладываю на музыку душу мою.

Но беспомощно путаюсь в органных регистрах

И — растерянный, молча в горах стою.
 

Оказывается, как это легко – подняться на вершину, «проснуться знаменитым»: нужно только не запачкаться в дерьме – в самые опасные (молодые) годы жизни! В тех экскрементах, куда тебя те же модные критики и пихали – мол, это современное искусство. Борис Ильин – очень талантлив, но главное (в России много талантов), он сумел сохранить цельность и ясность восприятия мира. А это – большая редкость.

…Смотрела с балкона: дети играют на площадке. Девочка, маленькая, гибкая, в красном платьице, лазает по «кристаллу», по перекладинам… Симпатичное, невинное дитя. Кудряшки золотые, наивная грация. Неужели и её жизнь отравят? И никогда она не поймёт, что «поэзия – цепь высочайших гор…»

***

В творчестве – поэт, писатель, художник будто бы  постоянно (часто неосознанно) возвращаются к чувству благодати, испытанной когда-то, в момент творения. От этого – повторы, самоповторы. Они очевидны для читателя и для зрителя, а для творца – они каждый раз внове, и он, возможно, не в силах сдержать свои чувства (слёзы).

С годами ослабевает зрение, слух, память, хуже становится реакция, и уже площадка «переживания», и сильней – слёзы, которые захватывают художника. Ему с годами это чувство возвращенной благодати дороже тех эмоций, что он переживал в юности.

В юности есть дар, осознаваемый только в зрелости и в старости. Чудесно рождалась проза – без расчета, идеи, кажется, только по настроению, рождалась из воздуха, из ничего, из одних только органов чувств; но эта проза была напитана и идеями, и образами, и настроениями, и всё это сцеплялось чудесно. Органично. Так что невозможно это было объяснить.

В поздних произведениях появляются и «идеи», и «опыт», и расчет… Но чувства наивного творения нет, и тоска по нему – может быть, самое безотрадное переживание художника.

Так думала я, читая Веру Хохлову. Ей 18 лет, живет в Рязани. Её стихотворение «Черёмуховый сон», напечатанное в «Литгазете», поразило меня необыкновенно.
 

Спит деревня, никем не разбужена,

Два десятка лесных теремов,

И черёмухи влажное кружево

Опустилось на окна домов.
 

И, вплетаясь в узоры наличников,

Опадают на землю цветы.

Здесь не сможешь увидеть различия

Между прошлым и будущим ты.
 

И не сможешь не выйти из терема

И не встретить меня у крыльца,

Не сказать, что мечта не потеряна,

Не смахнуть две слезинки с лица…
 

Кто простит мои глупые промахи,

Кто расслышит в словах моих стон?

Спит деревня в тумане черёмухи

И сама превращается в сон.
 

Есть какое-то внутреннее зрение, помимо того, обычного, что дает счастье видеть небо, землю, деревья, траву, дом… А внутреннее дает чувство родства, узнавания. Удивительно, как в 18 лет можно всё это почувствовать – древний русский миф, языческую красоту и ужас наступающих последних времён! И всё это сопряжено с чистотой юности, с тем особенным, ясным зрением – наивно-влюблённым, кажется, что обнимающим весь мир, и видящим в нем – даже обреченном на гибель – только счастье жизни и красоту. Кажется, что это стихотворение даже пахнет черемухой – её холодновато-белоснежным цветом, пьянящим ароматом весны, юности… Счастлив тот, кто бережет свою честь смолоду и проживет жизнь нравственно и безоглядно.

***

Вот я сажусь в лодку, вот отталкиваюсь от берега веслом, вот ухожу – дальше, дальше – по водной глади, а там, на берегу, остается и отдаляется то, что сиюминутно – каждый день – волновало меня, а на самом деле – заслоняло жизнь. Писатель создан для творения, рождения красоты, ему нужна безсуетливая свобода. Только в ней рождается цельный образ, будто омытый водой лебедь, и вот уже он летит, широко и свободно расправляя крылья…

Что за чудо – быть самим собой, принадлежать себе. И жить для того, для чего ты предназначен.

Настоящая писательская работа не ставит никаких рамок. Ты свободен, как человек, впервые попавший в горы, и не представляющий толком, как и на какую вершину нужно взойти. Все они высоки, прекрасны и недоступны, а ты – жалкий человек!..

Но это же чувство свободы позволяло пережить резкие, ни на что не похожие, минуты понимания мира. Именно эти мгновения и переплавлялись потом в творчество, всё остальное родило только уныние, тусклые очерки, «любопытные», но лишенные «телесности», красоты и силы. О, эти мгновения счастья! Это они рождали стихотворные строки, заставляли учащённо стучать сердце. Бог есть!..

«Образовывать в себе из даваемого жизнью нечто истинно достойное писания – какое это редкое счастье – и какой душевный труд». Иван Бунин, «Лика».

Это твоя внутренняя жизнь, твоё нестойкое - кто знает, может быть, ложное -  счастье.

А внешне? Каков твой успех?

В сорок лет ты подводишь промежуточные итоги жизни, двадцать лет из которой прошли в постперестроечной чуме. И ты понимаешь, что твой успех – это сто читателей. Книжка, изданная таким тиражом за свой счёт, разошлась за неделю и, действительно, была признана толковой и нужной. Без всякого «пиара».

Но это были не случайные руки. Твои читатели – если вдуматься, лучшие люди, которые встретились тебе в жизни. Это они сделали жизнь осмысленной, а временами возвышенной и одухотворенной. Это люди чести, долга, идеи, для которых на первом месте всегда стоял духовный интерес. Их работа, их жизнь стала кристаллической решеткой, опорой, сдерживающей окружающее безумие от окончательного погружения в хаос. Напротив, стали появляться даже некие «просветы»... Благодаря этим людям ты по-прежнему ищешь правду, хотя были годы и месяцы, когда не хотелось жить, а не то что тратить время на какую-то писанину. Это настоящие, отборные люди – среди них нет ни одного лжеца, духовно-грязного человека.

Кто из людей «успеха» может похвастать такими читателями?!

***

У молодости нет груза прошлого, а будущее – это всего лишь дорога, которую нужно пройти споро и весело. Молодость не знает, как было раньше, зато она чувствует – в лице своих лучших представителей – как не должно быть. Молодость хочет устроить жизнь справедливой, потому что молодой человек, как правило, человек добрый – у него много сил, желаний, таланта, времени – и ничего этого пока ничуть не жаль…

«Вряд ли в Первопрестольной поймут, какие чувства испытывает сибиряк, когда его нога ступает на Красную площадь, - пишет мне Алексей Леснянский (1982 г.р., образование высшее, в 2004-2005 гг. служил в гвардейской бригаде быстрого реагирования). - Для нас святые чудеса Москвы, может быть, сто крат дороже, чем для самих столичных жителей. Знаете, я на Златоглавую изрядно нападал в очередном романе, но это всё от любви и благоговения перед ней… Сбрасываю Вам «Дежурных по стране». Если сочтёте роман полезным для страны, то, пожалуйста, употребите его по назначению… А напоследок я перед Вами буду хвастать. У нас в Хакасии блестящая молодёжь. Почти сплошь. Многих, очень многих я уже видел в деле. Если кто-нибудь рядом с Вами полагает, что с Россией всё кончено, то передайте ему, что у нас думают совсем иначе».

Вот – характер! Настоящий, сибирский. Вот уж точно: кто как живет, тот так и пишет (афоризм Валентина Сорокина, руководителя Высших Литературных Курсов). Роман Алексея Леснянского – при всех его «технических» несовершенствах - покоряет главным: это живая, молодая, созидательная литература! Энергия бьет через край. Это абсолютно мужская проза – по своему благородному мироощущению, по жажде высокого идеала, по желанию преобразить мир, страну. Что тут можно сказать?! Молодец!

«Дежурные по стране» - это студенты, молодые люди, для которых Россия – не пустой звук, не «место проживания», а действительно Родина, которую они хотят спасти, сохранить, преобразовать. Родина великих людей и больших идей. «Предвосхищая события, скажем, что однажды молодые ребята запасутся терпением, резиновыми сапогами и начнут без устали маршировать по бескрайним просторам государства в поисках одинокой повозки по имени Россия. Отыскав её, они займут вакантное место ломовой лошади и попробуют сдвинуть все четыре чёртовых колеса с мёртвой точки.
А если ничего не получится сдвинуть (ведь и такая может случиться оказия), то, — будем надеяться, — никуда больше не пойдут, но останутся, при разгрузке ненужного хлама надорвутся, а потом займут круговую оборону и хотя бы попытаются сохранить то добро, которое было накоплено предыдущими поколениями…»

А тем временем затрещали мировые финансовые рынки, закачались отечественные «пирамиды», и всё чаще стали раздаваться голоса, что жить надо по средствам, что реальная экономика – основа страны, а реальная литература – тоже, вроде бы, нужное дело…

Если Россия до сих пор не погибла, не распалась, не была растерзана на ещё более мелкие части, то лишь потому, что в общем хлюпающем болоте так называемой сегодняшней «культуры» всё еще есть «островки», твёрдые «кочки», опоры, колышки, «сваи», которые нравственно держат страну. И, как во все другие времена, надежда на молодых: ребята, в ваших руках пока вроде бы ничего и нет, но на самом деле от вас зависит всё! Пишите ли вы остросюжетные социальные романы, как Алексей Леснянский или лирические стихи, как ещё один сибиряк, Василий Попов, вы делаете одно дело – нравственно укрепляете народ, утверждаете красоту, а значит, защищаете родину. Точно так же, как это делали до вас воины на Куликовом поле и в Великую Отечественную. Точно так же, как Гавриил Державин и Александр Пушкин, Сергей Есенин и Александр Фадеев. Да, таланты и дарования у всех разные. Но мужество, отвага, благородство, красота, любовь – в этих качествах можно никому не уступать!
 

Не говори мне ничего, не надо,

Когда луна сияет за окном.

Когда по телу лёгкая прохлада,

Проводит нежно шёлковым платком.

Когда давно сказали мы глазами

Друг другу слово нежное «люблю»,

Когда уже пространство между нами

Сейчас вот-вот приблизится к нулю.

Не говори, послушай небосклоны,

Они-то знают, что земля жива.

Пускай за нас весь этот мир огромный

Роняет тихие вокруг слова…

И лишь свеча во мгле не говорила

Не понимала одного она:

Как получилось, что двоим светила,

А тень лежала на стене одна?
 

Говорят, что красота – это чувство Бога. Стихи из книги «Голос тишины» Василия Попова. Студент Литинститута, родом из Ангарска, что в Иркутской области…

Мы ведь сегодня забыли, как должен выглядеть русский человек, какие качества он должен нести! А в лучших произведениях молодых писателей лирический (и эпический) герой – мужественен и нежен, деятелен и отважен. И – духовно и физически красив. А ведь красивые люди и впрямь – имеют право. Это не похвальба красотой (бывает, что красивые люди и не понимают силы и значения своей красоты). Это словно извне идёт – он, красивый и одарённый, добрый и великодушный, должен быть первым! Словно природа его послала (или Бог) как образец, недосягаемый идеал человечеству.

Но молодые писатели, о которых я говорю, это, наверное, исключения, а не правило.  Потому что «типичный герой» современных «новых» писателей часто убог и жалок. А бывает, что и просто мерзок. Почему так? Виновато время, лишившее их кислорода, чистой воды, мягкой травы? Или новые писатели потеряли «вертикальные нравственные связи» - во времени и пространстве, в России и в мире? А может потому нам кажутся убогими их герои, что мы, в отличие от них, еще помним иное время, иных людей?!

Поэт Николай Дмитриев (ныне уже покойный) в стихотворении «На строительство храма Христа Спасителя» писал в 2000 году:
 

Храм возводится, нищих плодя.

Положили кирпич – застрелился

Офицер молодой, не найдя

Ни буханки в семью – как ни бился.
 

Кто-то сытый, из новых, из этих,

- Возрождается Русь! – говорит.

Купол краденым золотом светит,

Словно шапка на воре горит.
 

Но, конечно, святыней он станет,

Средоточием вечной любви –

Новый век, встрепенувшись, вспомянет

Тот замес на слезах и крови.
 

Наша новая литература тоже замешана на слезах и крови – тех, кто не пережил развал СССР, разгром культуры, науки и образования, информационную «атомную войну», нашествие воров, циников и пошляков. Да и сами мы за каждое наше слово, если вдуматься, платим кровью, слезами и жизнью.

Будет ли наша новая литература спасительной для человека? Не знаю. Но красота должна вернуться в нашу жизнь. И без волевых усилий, без преобразования наших социальных условий, это, похоже, невозможно…

4 ноября 2008

Больше таких статей в книге Лидии Сычёвой "Русь в ожидании варягов"

Книги здесь или здесь

Все публикации