Меня попросили рассказать о возрасте, о том, что я чувствую, перешагнув  пятидесятилетний рубеж. 

После родного чернозема я долго не могла - чисто зрительно - привыкнуть к московским почвам. Потом притерпелась.

Жизнь есть сон. В нашем повседневном существовании, так же, как и в сновидении, нет ни логики, ни конца, ни начала.

Зима. Время, когда не бывает балконов и вольной воды. Губы с любой помадой синие.

Мне кажется, что жизнь, породившая меня, ушла.