Сколько раз меня призывали любить весь мир, но почему у меня такое маленькое сердце?

И я уезжаю.

Здесь остаются: полная белая луна, по которой идет деревенская девочка с ведром, голубая дымка над горизонтом, а выше голубо-розовая; бесконечное глубокое небо, в котором пока не угадываются звезды. А еще - приземистый наш дом, сияющий серебряной крышей - два дня я жарилась на ней, поминая ад и настырно раскатывая валиком краску. Остается усталый огород с темной свекольной ботвой, с желтыми пузатыми тыквами, такими живописными, что они кажутся сделанными из папье-маше; с чернеющими полосками вскопанной земли - картошку, конечно, поспешили убрать, пока я была дома.

Тихо и грустно машет мне крыльями серебристый тополь - самое красивое и сильное дерево на нашей улице. Бесплодные в этом году сливовые деревца уже подбиты лимонным цветом, а у тополя - только седина да темная зелень. Даже листьев еще не теряет!

А я уезжаю.

Вот по этой дороге, которая тихо лежит на насыпи. За дорогой - бывшее колхозное поле, куда я водила пробавляться клевером нашу молодую глупую телушку Белку. Бестолковая Белка обожала бодаться и целилась при этом не в классический дуб, а в гаишный щит: "Держитесь правой стороны".

Но я уезжаю!

Вдруг болью пронзит - "и не было меня!" Красное круглое солнце, бег повседневных мыслей, тихие раздумья на низкой прочной лавочке у свежевыкрашенного зеленого штакетника - все остается! Почему болючей иголкой кольнет в сердце внезапное прозрение - жить долго и тоскливо, как жила, или мгновенно и яростно, как могла бы?

Прячусь, кутаюсь в прощальные вечера. Была жизнь, было лето. Огуречное, кукурузное, помидорное. Арбузное - захлебывалась, ела, не наедалась. А на зиму - цукаты-полуфабрикаты. Как будто я рождена для консервной жизни!

Почему же больно, будто не уезжала раньше? Хотя, "никогда я не был на Босфоре", - люблю Есенина за честность. Но кто знает, может быть, страшнее, чем в другую страну, путешествие в чужую жизнь?! Но здесь, здесь, неужели без меня все будет так же законченно, совершенно и буднично?!

Без меня будут цвести полные лиловые георгины, такие яркие на фоне побеленной известью стены; без меня будет приносить почтальонка, обутая в новые резиновые боты, местную ядовитую газетку "За изобилие", без меня бродячий кот Феликс, похожий на серого толстого тигра, будет нагло воровать сливки и брезгливо пренебрегать мышами. И холодные осенние туманы, и стопки затрепанных книг на самодельных полках, и последние ясные, умытые росой, рассветы - все без меня!

Но где же здесь я? Где?

Когда мне некуда будет возвращаться - все равно, какой - несчастной и придавленной судьбой или с полными карманами удачи, на что мне все тайны мира.

Кому я их расскажу?!

Другие эссе, рассказы, статьи Лидии Сычёвой читайте здесь

Книги здесь или здесь