Лидия Сычева: проза

Под купами клёнов

Эти клёны... Если бы они умели говорить, они бы рассказали обо мне гораздо больше, чем я о них!

Это был обычный день в моей жизни, в нём не было беды и горя, а счастье, с тех пор как мы повстречались, счастье стало моим воздухом, по которому я летела, водой, где я плыла, землёй, которую я любила. Я не могла уже жить без счастья и без тебя, что, в общем-то, было одним и тем же. И если в мою жизнь вдруг откуда-то извне врывалась беда, я сначала сильно недоумевала – «как это может быть?», потом начинала задыхаться, будто мне перекрыли кислород, и, наконец – не без твоей помощи!, вырывалась из этих колдобин и ухабов, и снова в моей жизни всё было ровно, ясно и абсолютно ничего не известно.

А клёны... Они уже, наверное, выросли сколько им позволяла порода и теперь клонили свои кроны во двор, обычный московский дворик, где мы когда-то впервые повстречались – глаза в глаза – и тут же, не клянясь, решили не разлучаться до конца (нам почему-то казалось, что мы, как Петр и Февронья, умрем в один день и нам не придется горевать друг о друге в одиночестве). И вот я уже много лет спешила через этот двор к тебе, ничуть не задумываясь о нашем прошлом – оно было таким лёгким, что у меня бы никогда не повернулся язык сказать: «груз прожитых лет», напротив, всё плохое можно было утрамбовать, при желании, в спичечную коробку, да и она, пожалуй, была бы велика; так вот, я всё пробегала, почти перелетала через то место – под купами клёнов – где мы когда-то впервые встретились – глаза в глаза. И мне, в своей вечной очарованости – нашей любовью, близостью, спетостью – души наши пели, не выдерживая непонимания мира – твоя побасовитее, поуверенней, моя – робея и чуть сбиваясь – так вот, я, в своей вечной занятости нашей любовью, не обращала никакого внимания на эти клёны. А они – ждали...

Более того, спроси меня совсем недавно, что за деревья растут во дворике, через который я летела столько лет к тебе, чтобы растаять, раствориться в твоих объятьях, я бы, пожалуй, и не сказала бы. Подумала бы, что тополя. Потому что в городе сейчас везде сажают тополя, они быстро растут и почти не требуют ухода. А у нас были – клёны...

И вот, в этот обычный в своей счастливости день, я вдруг не пролетела как всегда, а затормозилась, а потом и вовсе остановилась на том месте под купами кленов, где мы когда-то впервые встретились – глаза в глаза. «Ах!» – сказала я тогда, и почти рассмеялась – счастье уже вошло в моё сердце и я не знала, что оно такое радостное, лёгкое, что с ним так раздольно и широко жить – ведь прежде я никогда не любила. «Ты чего такой грустный, – мысленно говорила я, – такой красивый и – грустный?!» И я никак не могла прочесть в твоих глазах ответ, потому что ты говорил какими-то другими, ещё непостижимыми для меня словами, я только-только начинала постигать язык любви, и он для меня был тогда также загадочен, как слова, из которых сложена Библия. Но я уже любила тебя, и решила ничего не разгадывать, а просто поверить, довериться, и так продолжается до сих пор: многие слова любви уже стали моими, и они, если их выпускать из сердца, летят легко и свободно, как птицы; а те, что кажутся мне выше моего разумения я по-прежнему просто беру на веру.

А клёны в тот солнечный день – был август – шелестели листвой и радовались за нас. А я-то, я, чья любовь была осенена столько лет их кронами, даже и не замечала терпеливых деревьев!..

Теперь, конечно, надо бы рассказать что-то весёлое из нашей любви. Но мне ничего не идет на ум – потому что наше веселье всегда делилось на двоих (бабка на улице недавно так и сказала, сердито: «Чего хохочут? Ты погляди, прямо заливаются!»), а половина веселья – это всё равно что половина чего-то целого, например, человека, и какой уж тут смех?!

В общем, годы летели... За осенью приходила зима, за зимой – весна, и всегда быстро наступало лето. Клёны сорили листьями, грустнели голыми ветвями, холили почки и первые зелёные ростки, и всё качали головами-кронами; а под ногами у нас была трава, и странно мне теперь думать, что эта трава победила целые цивилизации, народы, культуры и, наверное, переживет и нас, хотя я по-прежнему упорно верю, что любовь не может пропасть в «никуда».

И вот – клёны... В тот день, когда я замедлила, остановила свой полёт, когда я замерла на том месте, где мы впервые встретились – глаза в глаза – я вдруг увидела и клёны, и сколько лет прошло, и сколько счастья – как переплытого моря – за плечами. Я всё ещё медлила – лететь, бежать к тебе, мне почему-то было – нет, не грустно и не пусто – а как-то тревожно и немножко горько. Эти чувства, наверное, бывают у космонавтов, которые приходят попрощаться с землёй. Любовь моя жила, как и раньше, может быть, она достигла зрелости и мне стало за неё гордо и немножко страшно; и я вдруг подумала: неужели всё это может закончиться?! И мы не будем спешить друг к другу, и клёны будут хранить чужие тайны, а потом и деревьев не станет, и двора, и всего-всего... Это не был страх смерти, а скорее удивление перед жизнью, перед тем, что её постичь совершенно невозможно, что она, эта жизнь, без нашей любви, конечно, была бы сильно обворованной, обобранной. Это всё равно что у клёнов обрубить самые могучие ветки – но она, жизнь, всё равно – с нами ли, без нас – была бы... Это было странное, очень странное чувство, и я знала, что это чувство удивления, изумления заложено в самой красоте, и в любви, конечно, тоже.

И всё же – я подняла голову, чтобы подмигнуть клёнам – мне было очень хорошо в этот миг, на этом месте, где мы впервые – глаза в глаза – встретились друг с другом. Я ничуть не сомневалась, что раньше здесь был подземный ключ, а в будущем здесь будет храм. Или наоборот. Потому что земля живая, – говорили мне клёны, – это земля сказала вам то, что вы озвучили потом словами. И конечно, каждое место на земле может быть святым. Но надо, чтобы человек его услышал.

...И я побежала к тебе. И всё, что есть в любви, у нас было. Мы также счастливы, и также абсолютно неизвестно наше будущее, которое, особо не мудрствуя, мы принимаем на веру. Так же шумят над нашей планетой клёны, чуть клоня мудрые кроны и шепча листьями над местом, где родилась и подросла наша любовь, где она вызрела и выговорила себя такими обычными и такими солнечными словами...

Другие рассказы, эссе, публицистику Лидии Сычёвой читайте здесь

Книги здесь или здесь

Все публикации