Общество, экономика, культура

Третий сектор и качество демократии

Доклад о состоянии гражданского общества в России, недавно представленный Общественной палатой, стал, по существу, нашим “ответом Чемберлену” — международной правозащитной организации Freedom House, которая приравнивает Россию по уровню гражданских свобод к Северной Корее и Кубе. Это уж, конечно, очевидный перебор — по глупости или преднамеренно, а скорее по обеим причинам. Впервые проведенный социологическими службами Левада-Центр, РОМИР и ЦИРКОН мониторинг гражданского общества показал, что на конец 2006 года в нашей стране было зарегистрировано 359 020 некоммерческих организаций, не имеющих отношения к структурам государственной или муниципальной власти. То есть по количеству НКО на душу населения мы превосходим большинство государств бывшего соцлагеря. В расчете на 1000 жителей у нас примерно 2,5 зарегистрированных НКО, в то время как в Польше — 1,4 НКО, в Болгарии — 1,1.

На недавней пресс-конференции Лео БОКЕРИЯ заявил о приеме заявок НКО на получение государственной финансовой поддержки

Впрочем, большая часть “ячеек гражданского общества” — профсоюзные организации. На втором месте по численности благотворительные НКО, на третьем — родительские и этнические. “К сожалению, относительно мало правозащитных и потребительских организаций, их всего 4 процента”, — признал Ярослав Кузьминов, председатель Комиссии по вопросам интеллектуального потенциала нации, который представлял доклад “общественникам”.

Какие же проблемы гражданского общества были обозначены в докладе? И так ли уж важна “активная жизненная позиция” для нормальной работы государственного механизма? Россия уже более 15 лет живет в условиях рынка, свободного предпринимательства и демократии. Все формальные институты работают, однако наша экономика и наша политика все еще качественно отличаются от развитых стран. Там наряду с бизнесом и государством действует значительный “третий сектор” — общественные движения и инициативы. То есть все то, что выходит за рамки частного интереса, завоевания и удержания власти. “Иногда “третий сектор” определяют как свободную самоорганизацию граждан, которая утверждает суверенитет народа по отношению к власти, суверенитет потребителей и работников по отношению к руководителям бизнеса, — считает Я. Кузьминов. — “Третий сектор” — это и есть гражданское общество. В России он еще слаб. Это отражается на качестве и нашего “капитализма”, и нашей демократии”.

Активность россиян пока не так велика, как хотелось бы, — только каждый десятый гражданин участвует в деятельности, выходящей за рамки его собственного частного бытия. Одна из острых общественных проблем — дефицит доверия: люди мало доверяют друг другу, любым государственным институтам (за исключением Президента страны). Кузьминов считает, что “Россия с начала 1990-х — страна недоверия. Нехватка доверия мешает бизнесу, отправлению правосудия. Мы считаем, что преодолеть недоверие легче всего, активизировав участие людей в общественной жизни. Согласно нашим исследованиям, в НКО вовлечены больше 10 миллионов человек — в деловой сфере активных людей в 2 раза больше”.

С другой стороны, “пирамида самоорганизации” в России достаточно устойчива. Опрос населения показал, что почти 80 процентов взрослых граждан в той или иной степени ощущают ответственность за происходящее у них во дворе или микрорайоне (40 процентов ощущают ее “в полной или значительной мере”); в отношении происходящего на работе соответствующие цифры составляют 66 и 45 процентов; а происходящего в городе, районе — 52 и 15 процентов. Ответственность за происходящее в стране ощущают 33 процента (“в полной или значительной мере” — 10 процентов), что в конечном счете не так уж мало.

Одна из глав представленного доклада посвящена взаимодействию гражданских организаций и власти. Это анализ законодательных норм, регулирующих деятельность НКО, оценка экономических последствий их применения. Кроме того, рассматривается состояние основных секторов гражданского общества — не только НКО, но и средств массовой информации, благотворительности, вовлеченности граждан в политический процесс. В докладе обозначены и регионы-лидеры, в которых достаточно бурно развиваются некоммерческие организации. Так, за 2001—2006 годы прирост числа НКО в группе “регионов-лидеров” составил в Москве — 48 процентов, Московской области — 44, Воронежской — 44, Тверской — 41, в Санкт-Петербурге — 40, Калининградской области — 47, Краснодарском крае — 37, Нижегородской области — 55, в Татарстане — 43, Саратовской области — 42, Красноярском крае — 43 процента. Легко заметить, что в данном “рейтинге” нет многих территорий, которые принято относить к развитым. Любопытен и феномен Белгородской области, в которой число НКО за рассматриваемый период сократилось на 23 процента при очень неплохом положении в экономике и социальной сфере.

Расхожая истина — “кто платит, тот и заказывает музыку” — имеет непосредственное отношение и к формированию той или иной модели гражданского общества. По данным исследования РОМИР, бюджетные средства составляют 29 процентов финансирования НКО. Из них 7 процентов приходится на федеральный бюджет, 9 процентов — бюджеты субъектов Федерации и 13 процентов — местные бюджеты. Формирование 20—30 процентов средств НКО из бюджетных источников довольно типично для постсоциалистических, а также развивающихся стран. Однако во многих индустриально развитых странах удельный вес государственных и муниципальных средств в финансировании НКО гораздо выше. Так, в Бельгии он составляет 76 процентов, во Франции — 57 процентов, в Германии — 64 процента.

Кстати, ни для кого не секрет, что Запад зачастую пытается насильно “осчастливить” некоторые страны. При невозможности прямого силового воздействия “демократия” (вернее, собственные представления о ней) поддерживается или навязывается извне экономически. Сегодня 17 процентов НКО в России финансируются зарубежными организациями. Владимир Путин в “мюнхенской речи” по этому поводу заметил: “Что нас беспокоит? Когда неправительственные организации финансируются, по сути, иностранными правительствами, то мы рассматриваем это как инструмент иностранных государств в проведении политики в отношении нашей страны... Во всех странах существуют определенные правила финансирования избирательных кампаний. Через неправительственные организации идет финансирование, через правительственные источники других стран, в том числе и в рамках правительственных кампаний. Это что, нормальная демократия? Это скрытое финансирование, скрытое от общества. Чего здесь демократичного?” Тем самым Президент указал на манипулятивные технологии, которые еще недавно массированно применялись в нашей стране. “Мы заинтересованы в том, чтобы развивалось гражданское общество в самой России, чтобы оно ругало и критиковало власть, помогало власти определять свои собственные ошибки, корректировать свою политику в интересах людей”, — закрыл тему “иностранной помощи” В. Путин.

Подводя итоги, отметим, что доклад подтвердил очевидное — гражданское общество в России существует. Оно еще молодое и относительно слабое, но его общественная активность — настоящая. Организации гражданского общества в России порождены реальными проблемами местных сообществ. Такие НКО могут выступать как серьезный партнер власти, если власть будет их замечать, считаться с ними. Кроме того, в докладе затрагиваются вопросы по совершенствованию нормативной базы и формированию прозрачной системы государственных грантов для некоммерческих организаций.

Лидия Сычева

Российская Федерация сегодня, 2007, N 16.-С.15

Все публикации