Читая в «Комсомольской правде» (15.07.2015) о новой попытке «правдолюбов» вычеркнуть из памяти поколений подвиг 28 панфиловцев под Москвой, я решил, что пришел и мой черед выступить в защиту героев. О том, что взвод красноармейцев ценою жизни остановил немецкие танки, я узнал, когда мне шел тринадцатый год. Учитель принес в класс газету «Красная звезда» и стал читать статью «О 28 павших героях» журналиста Александра Кривицкого:

«Бой длился более четырех часов. Уже четырнадцать танков недвижно застыли на поле боя. Уже убит сержант Добробабин, убит боец Шемякин, мертвы Конкин, Шадрин, Тимофеев и Трофимов... Воспаленными глазами Клочков посмотрел на товарищей – «Тридцать танков, друзья, – сказал он бойцам, – придется всем нам умереть, наверно. Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва» ... Прямо под дуло вражеского пулемета идет, скрестив на груди руки, Кожебергенов и падает замертво».

Мы, школьники, были потрясены героизмом солдат. Я стал собирать всё, что печаталось об этом бое, вырезал из газеты Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении 28 панфиловцам звания Героя Советского Союза. В музеях подолгу стоял у картин В. Памфилова, И. Евстигнеева, Л. Мочальского, посвященных подвигу у разъезда Дубосеково.  Внимательно изучил итоги следственной проверки военной прокуратуры в 1948 и 1988 годах, в том числе и письмо Главного военного прокурора  Н. П. Афанасьева секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Жданову, в котором подвиг 28 героев-панфиловцев он назвал «вымыслом корреспондента Коротеева, редактора «Красной Звезды» Ортенберга и в особенности литературного секретаря газеты Кривицкого». И хотя Жданов считал, что материалы расследования подготовлены слишком топорно, выводы «шиты белыми нитками», он разослал прокурорское письмо членам Политбюро и лично товарищу И.В. Сталину.  О реакции Наркома обороны СССР могу судить по его знаменитому приказу № 227 «Ни шагу назад!», подписанному через неделю после наградного указа М.И. Калинина.

Был я и на месте исторического боя под Дубосеково, у мемориала 28 героям-панфиловцам в Алма-Ате, встречался с дочерью комдива Валентиной Ивановной Панфиловой и честно скажу: прав прошедший всю Великую Отечественную войну маршал Дмитрий Федорович Язов, который в интервью «Комсомолке» заявил: «Взвод бойцов, ценой своих жизней защитивших Москву в 1941 году, – это не фантазия фронтового корреспондента. Кто же тогда немцев остановил?».

Утром 16 ноября 1941 года фашисты под Москвой перешли в наступление, планируя разгромить советские части, взять столицу и завершить блицкриг. Но путь преградила 316-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор И.В. Панфилов.  Возглавлявший немецкую танковую группу генерал-полковник Э. Гепнер в докладе командующему группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалу Ф. Боку назвал панфиловцев «дикой дивизией, солдаты которой не сдаются в плен, чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти».

Группа истребителей танков 2-го взвода 4-й роты 2-го батальона 1075-го полка этой дивизии, вооруженные  винтовками, гранатами, пулеметом, двумя противотанковыми ружьями и бутылками с зажигательной смесью, заняли оборону у разъезда Дубосеково в 8 километрах от города Волоколамска. Бойцы вырыли пять окопов, укрепили их шпалами. Командир взвода Д. Ширматов был накануне ранен и эвакуирован в тыл, поэтому командование принял на себя помощник командира взвода  И. Добробабин.

Когда немецкие автоматчики пошли в атаку, бойцы открыли огонь и уничтожили  десятки гитлеровцев. Затем отбили вторую атаку, поддержанную артиллерией. При появлении двух танков бойцы подожгли один из них. После полудня повторился артобстрел и немецкие танки снова пошли в атаку волнами, по 10-15 бронемашин в группе. Главный их удар был направлен на позицию взвода Добробабина.

Выживший в том бою И.Р. Васильев вспоминал, как высунувшийся из танка немецкий офицер крикнул: «Рус, сдавайтесь в плен!» и был сражен пулей. Когда, выскочив из окопов, наш боец поднял руки, Илларион Романович застрелил его. Бойцы подпускали танки поближе, чтобы точнее бросить гранаты под гусеницы, а бутылки с горючей смесью на моторную часть. Стреляли по горящим танкистам, выпрыгивающим из люков, и автоматчикам. Было подбито и подожжено несколько танков, убиты десятки фашистов.

В горячке боя взвод не заметил, как  с правого фланга наши части отошли на другие рубежи. От пуль и осколков бойцы выходили из строя, тяжелораненых уносили в блиндаж. Когда от взрыва снаряда потерял сознание Добробабин, то командование взял на себя добравшийся до взвода политрук роты Василий Георгиевич Клочков. По словам Васильева, заметив приближение группы танков, Клочков сказал: «Товарищи, наверное, помирать нам здесь придется во славу Родины. Москва – сзади, отступать нам некуда».        

К концу боя политрук с бойцами гранатами уничтожили еще несколько танков. Более чем на четыре часа герои задержали прорыв крупной танковой группировки немцев к Москве, позволив советскому командованию отвести войска на новые рубежи и подтянуть резервы.

Комиссар дивизии О.А. Егоров, встретив в штабе 16-й армии журналистов, попросил их написать о геройском бое, ознакомил их с политдонесением. Первым поведал об этом 27 ноября 1941 года в «Красной звезде» фронтовой корреспондент В.И. Коротеев, добавив «погибли все до одного, но врага не пропустили». Рассказывая редактору газеты о бое, Коротеев уточнил, что сражались примерно 30 солдат, но двое оказались предателями. Так и появились  28 героев (от 30 отняли 2 предателей). На следующий день в этой же газете дали передовую статью литературного секретаря редакции А.Ю. Кривицкого «Завещание 28 павших героев», а 22 января 1942 года в очерке «О 28 павших героях» он впервые назвал их поимённо.

Когда освободили от немцев Дубосеково, А. Кривицкий вместе с комполка И. Капровым, комиссаром   А. Мухамедьяровым и командиром 4-й роты капитаном П. Гундиловичем выехал на место боя. Но Капров не смог назвать имена героев, поручив это сделать командиру роты. Павел Михайлович по памяти назвал 28 человек. До бумаг ли было в той тяжелой ситуации? Состав роты и взвода менялся: одни бойцы выбывали из строя, другие их заменяли. Позже еще не раз уточняли фамилии бойцов взвода сержанта Добробабина.

Однако на следствии Капров, КП которого находился в 1,5 км от позиции 4-й роты, заявил: «Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было – это сплошной вымысел». Он признался следователю, что у  КП связи с  Добробабиным не было, он впервые услышал о 28 в декабре, когда к нему приехал Кривицкий. «В апреле 1942 года из штаба дивизии прислали готовые наградные листы. Я подписал». Но еще в январе он с комиссаром написал вдове Клочкова, что ее муж представлен к званию Героя Советского Союза. За большие потери и отход с Дубосековского рубежа командир И.В. Капров и комиссар А.Л. Мухамедьяров были сняты с занимаемых должностей. 

Директор Государственного архива РФ С.В. Мироненко тоже «внес вклад» в непростую проблему, заявив: «Нашли командира полка, который показал, что никакого боя у разъезда Дубосеково не было. Не было 28 героев-панфиловцев – это один из мифов, насаждавшихся государством».

Сомнения в существовании подвига рождались уже при чтении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года. Его найти трудно, поэтому привожу вырезку из газеты с этим документом. В Указе названы фамилии, отмеченные в статье  журналиста. Список героев повторно не публиковался. До того ли было, если  в следующие за боем дни 316-ю стрелковую дивизию потрясли два события, одно радостное – она была награждена орденом Красного Знамени и переименована  в 8-ю гвардейскую, другое горестное, что командир дивизии генерал-майор И.В.Панфилов был смертельно ранен. 23 ноября 1941 года дивизии было присвоено его имя.

В тексте Указа более десяти серьезных ошибок. Треть героев вписана с искажением паспортных данных. Изменен ряд фамилий и имен: Белашев назван Болотовым, Калейников – Келейниковым, Дуйшенкул Шопоков – Дашенкулом Шапоковым, Никита Митченко назван  Николаем, Нурсултан Есебулатов Нурсутбаем, а Алмембай Косаев – Аликбаем. Изменено отчество у  Шемякина, он ведь Мелентьевич, а не Михайлович. У Григория Михеевича Безродных и Никиты Андреевича Митченко вообще нет отчества. Вместо Даниила Александровича Кожубергенова вписан Аскар Кожебергенев.

Все герои были объявлены погибшими. Умирающий от ран Иван Моисеевич Натаров успел в медсанбате рассказать корреспонденту Кривицкому подробности боя у Дубосеково, о чем  тот и написал в газете. Но «правдолюбы» говорят: Кривицкий отказался от своих показаний. «Мне было сказано, позже объяснил Александр Юрьевич (настоящее имя – Зиновий Юлисович), если я откажусь от того, что описание боя у Дубосекова полностью я выдумал и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых панфиловцев перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени окажусь на Печоре или Колыме.  В такой обстановке мне пришлось сказать, что бой у Дубосеково – мой литературный вымысел». (Источник: «Комсомольская правда» от 15.09.2011 г.).

Согласно донесению комиссара полка, сохранившемуся в архиве, Натаров умер за два дня до памятного боя.  По другим источникам, с которыми я знаком (авт.), эта информация не подтверждается. Я встречался с подобным: в энциклопедии «Челябинск» есть моя статья о Герое России С.Г. Молодове, датой его гибели, согласно свидетельству о смерти, я назвал 28 февраля  2000 года. Но бой тот начался на следующий день, выживший гвардии старший сержант Александр Супонинский рассказал, что был ранен, «когда выносил убитого ротного Молодова».

После смерти Натарова остались в живых лишь 6 панфиловцев. Весомыми доказательствами того, что бой все-таки был, являются  воспоминания Иллариона Романовича Васильева, Дмитрия Фомича, Тимофеева, Даниила Александровича Кожубергенова, Ивана Евстафьевича Добробабина, Ивана Демидовича Шадрина, Григория Мелентьевича Шемякина и фотографии, на которых они показывают место сражения.

Председатель Нелидовского сельсовета Смирнова на следствии тоже показала: «Бой у нашего села и разъезда Дубосеково был 16 ноября. Во время этого боя все наши жители прятались в убежищах».  Останки погибших героев весной 1942 года с воинскими почестями были похоронены в деревне Нелидово...

Выживших героев страна встречала не с цветами и улыбками, как когда-то челюскинцев или папанинцев, а с  недоверием, более того,  враждебностью сотрудников НКВД. Первым заявил о себе в конце 1941 года Д.А. Кожубергенов, тот самый, о котором поэт Николай Тихонов в поэме «Слово о 28 гвардейцах» написал:

Стоит на страже под Москвою

Кожебергенов Даниил,

Клянусь своею головою

Сражаться до последних сил!..

Участники боя  И.Д. Шадрин и Г.М. Шемякин  подтвердили: Даниил Александрович Кожубергенов  действительно сражался в группе 28 панфиловцев у Дубосеково, был  связным политрука Клочкова, в бою был контужен, потерял сознание. Его подобрали немцы, но он бежал из плена, наткнулся на конников генерала Доватора, с ними вышел из окружения. Его арестовали, лейтенант НКВД  Соловейчик под дулом пистолета заставил признаться в «самозванстве». Узнав, что он был в немецком плену, его  в представленных посмертно к званию Героя Советского Союза заменили на однофамильца Али-Аскара, который  не участвовал в бою у Дубосеково, так как призван в армию не ранее января 1942 года. Даниила Кожубергенова  отправили в маршевую роту, после тяжелого ранения он вернулся в Алма-Ату, где работал истопником. Умер в 1976 году. На монументе в Алма-Ате фамилия «Кожубергенов» высечена без имени. 

Герой Советского Союза Иван Демидович Шадрин  попал в плен, потеряв сознание, был в немецком концлагере, ещё 2 года в советском фильтрационном центре для бывших военнопленных. Когда в 1947 году он вернулся домой в Алтайский край, где его считали погибшим, жена жила в его доме с новым мужем. Два года перебивался случайными заработками, после соответствующей проверки, без особой огласки, получил звезду Героя. Умер в 1985 году.

Драматична  судьбе Ивана Евстафьевичв Добробабина. Он еще летом 1939 года отличился в боях с японцами у реки Халхин-Гол, а когда началась Великая отечественная война – в Панфиловскую дивизию ушел добровольцем. Командуя взводом под  Дубосеково, был контужен. Очнувшись ночью и пытаясь выбраться к своим, он попал в плен, его отправили в Можайский концлагерь. При эвакуации лагеря сумел выпрыгнуть из поезда и сбежать в родное село Перекоп на Украине. Но немцы нашли Ивана и снова отправили  в лагерь, из которого родственникам удалось выкупить  его  и устроить полицейским.

При бегстве немцев с Украины Добробабин вышел к своим, рассказал о себе. Его направили на фронт, где сержант был награжден орденом Славы 3-й степени. После демобилизации он вернулся в город Токмак, где жил до войны, там стоял ему памятник в полный рост. Днем побыл у него, а ночью бывшего полицейского арестовали, военный трибунал за измену Родине приговорил к 15 годам лагерей, лишил звания Героя. Вышел он на свободу досрочно через 7 лет, заведовал фотоателье в Цимлянске, где и умер в декабре 1996 года. Пленум Верховного Суда Украины 26 марта 1993 года отменил судебные решения трибунала Киевского ВО и военной коллегии Верховного Суда СССР: «за отсутствием состава преступления». И.Е. Добробабин был реабилитирован. Думаю, читатели «Танкограда» впервые увидят его фотографию.

Бой 28 панфиловцев у Дубосеково по проявлению патриотизма и самопожертвования встал в один ряд с подвигами моряков крейсера «Варяг» и защитников Брестской крепости, героизмом командира эскадрильи Николая Гастелло, в экипаже которого штурманом был питомец Челябинского военного авиационного училища Анатолий Бурденюк, и командира танка Алексея Наумова, выпускника Челябинского танкового училища. Окруженные врагами, сгорая в танке, защитники Сталинграда не сдались в плен, умерли с пением «Интернационала». Все 5 танкистов были удостоены звания Героя. Подвиг взвода Добробабина весной 2000 года повторила в Аргунском ущелье 6-я рота 104-го полка псковских десантников. 90 гвардейцев преградили бандитам путь в Россию, 84 из них погибли. Командиром роты был выпускник школы № 28 г. Челябинска гвардии майор Сергей Молодов.

            В запутанном деле о 28 панфиловцах давно пора ставить точку. Если бы  С.С. Собянин, мэр города Москвы, в Гимне которого есть слова: «И в веках будут жить двадцать восемь самых храбрых твоих сынов», обратился к Президенту России В.В. Путину   (правопреемнику высшей власти СССР) с просьбой принять Указ «О новой редакции Указа Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года», в котором были бы уточнены фамилии, имена и отчества героев, то в патриотическом воспитании страна руководствовалась бы этим документом. Причем суть первого Указа не нарушалась бы, в списке остались бы  28 героев.  

Подвиг  героев-панфиловцев сыграл мобилизующую роль. На основе очерка  в «Красной звезде» писатели создавали сценарии, поэты слагали стихи и поэмы. Поэт Анатолий Сафонов уже в 1942 году написал «Песню о двадцати восьми»:

Кружилась в поле злая осень,

Летела поздняя листва...

А их в окопе – двадцать восемь,

Но за спиной у них Москва...

Пьеса «Воскресший батальон» А. Бека тоже посвящена подвигу панфиловцев. Когда в марте 1944 года учитель литературы предложил нашему классу  написать сочинение на тему «Мой любимый герой», я посвятил его политруку Василию Георгиевичу Клочкову. Заканчивалось оно так:

Бой был страшный. Смертельная драка.

Как герой бился каждый  солдат.

Политрук, умирая, под траки

Бросил связку последних гранат.

Жалко тех, кто погиб. После боя

Все остались они на снегу.

Но Москву отстояли герои,

Не отдали столицу врагу.

Если беды меня настигают

Или трудно бывает порой,

Я Клочкова тогда вспоминаю.

Политрук – мой любимый герой!

С этих стихов началось мое поэтическое творчество. Позже политруку Клочкову я посвятил песню «За будущее дочки». Поводом для нее стала фотография политрука с дочкой Эличкой. На уголке фото перед уходом на фронт Василий Георгиевич написал: «И за будущее дочки ухожу я на войну».

В Челябинске на доме № 48 по улице Молодогвардейцев установлен барельеф «Политрук» – копия знаменитой фотографии Макса Альперта «Комбат», на которой младший политрук Алексей Гордеевич Ерёменко с пистолетом в руке поднимает солдат в атаку, за несколько секунд до гибели.

Знает и помнит о подвиге панфиловцев и молодое поколение. Недавно в Интернете я прочитал о том, что ученица школы № 36 Рафаэлла Кулиева, завершая экскурсию по Курчатовскому району,  остановилась у этого  барельефа и  прочитала слова из моей песни:

Давно война закончилась,давно война закончилась,

На мирном небе солнца круг,

Но мы навек запомнили, но мы навек запомнили

Твой бой, товарищ политрук.

Помним фото, те две строчки,

Подвиг твой в смертельный час

И за будущее дочки,

И за каждого из нас!