Глушик, Е.Ф. Своё стояние: рассказы. – Екатеринбург, «Караван», 2015. 312 с.

Проблема чтения («угас интерес», «все ушли в интернет») есть проблема духовного зрения – писателя и читателя. Способен ли автор к созданию цельных, достоверных и подлинно художественных образов? К творению их во взаимодействии, в движении, на пространстве самобытного художественного мира? И способен ли читатель к воссозданию в своём воображении книжных образов? Или окружающая обыденность и телевизионная картинка атрофировали у него духовное зрение, привели к слепоте? Готов ли читатель к сопереживанию и со-чувствию? К акту со-творчества, к «езде в незнаемое»? И что ищет он в этом путешествии? Потребления, просвещения, утешения? И куда «везёт» писатель? Что показывает? И – зачем?

Очевидно, что существуют механизмы по разрушению способностей человека к духовному зрению, к творению образа. Их внедряют в жизнь не абстрактные «силы зла» или потусторонние сущности, а вполне конкретные люди, очарованные пороками и выводящие из этого целую философию. (Мотивация и «обоснование» есть и у наркобаронов, и у коррупционеров, и у педофилов.) Между тем, способность духовного зрения дарит человеку надежду на спасение, на восприятие великого образа: «Те, кто достойней, Боже, Боже, / Да узрят царствие твое!»

К этим размышлениям нас привела книга рассказов Екатерины Глушик «Своё стояние».

Книга открывается социальной фантастикой – произведением «Стволовые клетки», о «хозяине жизни», бизнесмене Андрее, решившим, подобно другим богачам, омолодиться с помощью убитых человеческих эмбрионов. Ожидаемый эффект достигнут, но есть и побочные явления. Они неожиданны лишь для тех, кто считает, как герой рассказа, что им «всё разрешено». Андрей впадает в детство, в нём кричат голоса убитых детей, наконец, он сожительствует с женщиной, нерожденный ребенок которой был применен для процедуры омоложения: «И Марина отчасти – его мать: её обрубленная ветка была привита в этой клинике к его телу-стволу. Стволовые клетки… Сейчас он настоящий гибрид. Яблоня с плодами абрикосов».

Бизнесмен Андрей, молодящаяся Корина Георгиевна (рассказ «Чертовская красота»), офисная акула Алина («Воплощающий мечты») – социальные типы, порожденные новейшими «капиталистическими отношениями». Антигероям подлого времени по карману соблазнительные и всемогущие технологии. Полуфантастические-полумистические рассказы о нынешних господах и властелинах жизни рисуют перед читателем мир мёртвых – активных строителей современного ада, глобального безнационального Вавилона. Автор прибегает к своему праву творца: пытаясь разбудить совесть персонажей, он посылает им вещие сны («Чертовская красота»), материнскую любовь («Стволовые клетки»), христианское смирение («Воплощающий мечты»).

В сборнике чётко обозначены две эпохи – советская и постсоветская. И если первая для автора ассоциируется со светлыми воспоминаниями детства, юности, целомудренной любовью, то вторая – это не только крушение государства («Здравствуйте, девочки!»), но и возведение на его руинах чудовищного «дивного нового мира». В нём сентиментальный Лев Аркадьевич в перерывах между чтением романтических писем хладнокровно ликвидирует – растворяет в кислотах – двух партнёров по бизнесу («Трепет»), бывший офицер Перепёлкин курирует наркопоставки («Два дня, которые были»), управленец-интеллектуал Пугарин рьяно предаётся «интиму» на стороне, искренне не понимая, как этому занятию может служить помехой церковное таинство брака («Две свадьбы и одно венчание в жизни одинокой молодой женщины»).

На вершине «нового порядка» – его устроители, люди госвласти, яркий тип которых дан в образе садиста Шахова, главы думского комитета («Своё стояние»). Первоначальное накопление у будущего депутата проходило на ниве черного риэлтерства, отбирания квартир у бедняков и одиноких стариков, ну а потом криминальный бизнес был конвертирован в политику. Официально Шахов – филантроп, благотворитель, член правящей партии, борец с коррупцией, руководитель комитета по правопорядку, а реально –  палач и жестокий убийца. С помощью подручных депутат подвергает изуверским пыткам журналистку, которая волей случая приоткрыла правду над его прошлым в газетной статье. Настя умирает, так и не выдав свой «источник информации» – одну из обездоленных Шаховым жертв. И подвиг журналистки вполне сопоставим с судьбой партизанки Веры («Родину любяща») в годы Великой Отечественной войны.

Но есть и разница. Комсомолку Веру, не выдавшую под пытками товарищей, фашисты повесили в родной деревне, на глазах земляков, отца и матери. Страшная смерть, но зверствам есть хоть какое-то объяснение – война, враги! А журналистка Настя погибает от садизма представителя высшей власти страны, и смерть её – безвестна, не «на миру». Коррупция хуже фашизма, она убивает страну изнутри, а её носители – психопаты, духовные уроды, – к таким социальным выводам подводит этот тяжелый рассказ. Тяжелый, но не тяжелее жизни – тех, на чьих костях (иногда в буквальном смысле) построено благосостояние нынешних господ, гордо именующих себя элитой.

Тут кстати будет заметить: обилие антисоветских / антигосударственных / антирусских произведений в новейшее время не даёт ответа на главный вопрос. Ради какой высокой цели была разрушена страна? В чём счастье её палачей? Художественно-убедительного обоснования не вышло. Выгодополучатели были, но сотворить апологию «успеха» не удалось.

Что хуже для России: немецкий фашизм с планом «Ост» или постсоветский социал-дарвинизм расчеловеченных людей?! Захватчики шли на Восток для расширения «жизненного пространства», депутат Шахов также считает, что у «быдла нет прав», и без сомнений лишает жилища своих безответных жертв. Дом – не случайный образ в книге, потому что именно с ним у автора связан мир райского бытия, который так светло, поэтично и трагично очерчен в рассказе «Оля-Олечка». Девочка-дошкольница растет в ладной многодетной семье, у неё лучший на свете папа, ласковая мама, есть маленький братишка Ванечка, добрые соседи, есть двор с петухом и котятами, есть магазин с конфетами, есть улица и задиры-мальчишки с самокатом. И в этот счастливый мир детских радостей и тревог вдруг вторгается вселенская трагедия – смерть отца, в которой повинен пьяный водитель грузовика.

Любовь (к родине, к близкому человеку, к маме) – та спасительная тропинка, которая соединяет в сборнике прошлое и настоящее. Мир райского детства («Бабушка Матрёшка»), светлого юношеского чувства («Любимый навсегда») соседствует в книге с миром, застроенным пыточными подвалами Шахова, ночными клубами Перепёлкина, офисами Пугарина. Но всё-таки современность не порабощена полностью, не пленена злом безвозвратно. Верность, чистота, идеализм, мечта о счастье («Яблоневое озеро, яблоневый сон»), могут и сегодня осветить жизнь, как это произошло с героиней рассказа «Запах ночи» Мариной. «И нате вам – любовь! Новорожденная. Мама-то есть. А вот папа? Папа и знать не знает, что он – родитель этого чувства».

Книга Екатерины Глушик – это рассказы автора, знавшего большое горе и большое счастье, большую любовь и большую страсть. Это заключение мы делаем не из фактов биографии писателя, а из его прозы. Тот, кто не имеет в душе прекрасных свойств и начал, никогда не опишет их, утверждал Гоголь. Подлинность чувства – та неоспоримая ступень, без которой невозможно воспроизводство живого и убедительного образа. В книге «Своё стояние» она есть, и мы надеемся, что духовно зоркий читатель это оценит.

Впервые: в ЛГ, № 3-4 (6539) (28-01-2016)

Другие статьи, рассказы, эссе Лидии Сычёвой читайте здесь

Книги здесь или здесь