Егор СТРОЕВ,

губернатор Орловской области, Председатель Совета Федерации в 1996—2001 гг.

...Его недавняя книга называется “На стремнине” — о том, как в политическом потоке с бурным, стремительным течением ему в качестве капитана удалось с блеском провести корабль с названием “Совет Федерации”.  Его мнение может нравиться или нет, но от многих других политиков Егор СТРОЕВ отличается тем, что у него свой, выстраданный взгляд на жизнь. Человек сильный, он в любых обстоятельствах сражается за власть. Не за “абы какую”, конечно. “Есть две формы власти — официальная и интеллектуальная. Вторая зачастую сильнее первой. За нее я всегда боролся”. Наш разговор в Орле был посвящен пути, пройденному страной в последнее десятилетие.

— ЕГОР СЕМЕНОВИЧ, наша беседа посвящена 10-летию Федерального Собрания. Первый вопрос такой: много лет мы жили при советской системе, при которой люди были лишены опыта ответственной демократии. Не кажется ли вам, что после развала СССР мы столкнулись с ситуацией, когда народное невежество было столь высоким, что введение демократии свыше явилось лишь извращенной формой надругательства над ней?

— Думаю, что сама постановка вопроса в таком жестком ракурсе неверна и не несет никакого продуктивного начала. Я бы сказал, что при советской системе не было того народного невежества, о котором вы говорите. Была форма демократии, присущая однопартийной системе, тому периоду всеобщего социального равенства, к которому стремилось общество. Эта демократия была по-своему гуманна в своих идеалах и целях. Я, как человек, отработавший много лет и в старой, и в новой системах, не хотел бы противопоставлять две эпохи, напротив, поддержал бы высказывание Президента В. Путина о том, что история одним поколением не делается.

У каждой истории есть своя глубинная корневая система, из которой одно общество произрастает в другое. Система демократических отношений, которая сложилась в последнее время в России, это тоже стремление людей к поиску новых форм воздействия на общество, на власть с помощью демократических институтов. Другое дело, насколько они совершенны. Но называть эту систему народным невежеством я не могу. Просто мы действительно решили сверху подарить народу свободу, не понимая, в какой упаковке и от чего. В итоге мы, предоставляя свободу выбора, утвердили режим криминальной власти. Этот режим под прикрытием всеобщей демократии стал господствующим началом на определенном отрезке времени, с чем сегодня согласны представители практически всех политических партий и политических институтов. Режим делает все, чтобы продвигаться вперед, открещиваясь при этом от тех ошибок, которые сами его идеологи натворили. Но даже несмотря на это, я считаю, что сегодня идет поступательное развитие общества в сторону поиска наиболее грамотных, приемлемых институтов народовластия.

— Но согласны ли вы с тем, что представительная власть для Бориса Ельцина, его Администрации, несмотря на декларированную приверженность правовому государству, оказалась тяжким бременем и нелюбимым детищем?

— Борис Николаевич до сих пор везде говорит, что является родоначальником демократических преобразований в России. Это не совсем так, они начинались еще при Горбачеве, при КПСС. Правда, не совсем удачно, процесс перестройки и гласности не был до конца понят обществом. А вот разрушение самой системы действительно состоялось при Ельцине. Однако на обломках самовластия не удалось построить полновесные демократические институты. На первом этапе реформ власть стремилась к проведению демократических преобразований, но впоследствии победила другая тенденция, я бы сказал, волна мздоимства, когда под прикрытием демократии начался открытый грабеж России, растаскивание ее по углам. Поэтому демократия для отдельных людей — это не нелюбимое детище, а любимая форма прикрытия, как вуалью, того возмутительного растаскивания России, которое мы пережили в конце прошлого века.

— Федеральному Собранию России — 10 лет. Это тот случай, когда, как мне кажется, вслед за эстрадным певцом можно повторить: “День рожденья, грустный праздник”. Во всяком случае, для тех людей, чьи родные и близкие погибли в 1993 году при штурме Дома Советов, именины нынешней демократии — они, что называется, со слезами на глазах. Как вы считаете, для упрочения правового государства не было бы сегодня правильным, чтобы люди, принявшие тогда решение о развитии событий по кровавому сценарию, понесли наказание?

— Я считаю, что рано или поздно они все равно понесут наказание. Кровавые события, которые были развязаны в 1993 году, развернувшиеся вслед за этим кадровые гонения — все это было одним из самых опасных этапов в нашей истории, когда мы свернули не только с демократического пути, но и пришли к невежеству, оглуплению, унижению всякой человеческой инициативы и человеческого достоинства. Сегодня на этот счет раздаются разные мнения. Одни говорят, что применение силы в октябре 1993 года было необходимым шагом, призванным сломить старую систему. Я считаю, что ее надо было не ломать, а постепенно эволюционно преобразовывать. Но для таких действий нужны разум, идеология, грамотные люди, ясно осознающие конечную цель. И такие люди были, но режим не прислушивался к их мнению. Не случайно за все эти 10 лет так никто и не смог определить стратегию социально-экономического развития России. К 1993 году уже многие признавали, что частная собственность, рынок — явления неизбежные и их надо принимать. За это голосовали и правые, и левые силы. Но разлом в обществе произошел по другой причине: не потому, что оно не принимало рынок, а потому, что не могло принять убийственного отношения к рядовым людям, оказавшимся в эпицентре событий.

— Вы член Совета Федерации с момента основания палаты. Был ли в тогдашнем Совете Федерации так называемый “октябрьский синдром”, ощущение некоторой надломленности этой ветви власти?

— Я был не просто членом СФ с 1993 года, но и членом комиссии по выработке проекта Конституции, поэтому все тонкости и трудности того периода, естественно, мне пришлось пропустить через себя. Я прекрасно понимал, что события 1993 года не могли пройти бесследно для каждого человека. Но в то же время принятие хоть какой-то Конституции, даже несовершенной, даже, как я часто говорил, отображающей всего-навсего каркас власти, без создания внутренних пружин системы власти, как таковой (их не смогли вписать в Основной Закон), — это было хоть какое-то твердое начало, позволяющее обществу собираться вокруг главного документа, укреплять и саму власть, и подходы к решению многих назревших вопросов. Принятие Конституции позволило думать уже о завтрашнем дне и, соответственно не надламываясь до основания, начинать укреплять веру, искать стабильность, на базе которой затем организовывать созидательный процесс. Для меня лично созидание и стабильность стали главными, определяющими понятиями на десятилетие вперед.

— Можем ли мы сегодня считать деятельность парламента одним из факторов политической стабильности? Или, как иногда пишут недоброжелатели, это скорее фактор политической стагнации?

— Федеральное Собрание в целом, конечно, сыграло главную роль в стабилизации политической обстановки в России. Не президентская власть, а именно Федеральное Собрание, поскольку оно удержалось и в 1993-м, и в 1996 году, когда его хотели разогнать, и во все последующие годы как орган народовластия, способный высказывать свое мнение, принимать законы, регламентирующие не только общественную, но в некоторой степени и экономическую жизнь в стране. Зацепившись за Конституцию, как за край, Федеральное Собрание стало нарабатывать, пусть медленно, иногда со скрипом и противоречиями, канву системы власти в России, стало прояснять многие черные пятна в нашей истории, в истории взаимоотношений власти и народа, бедности и богатства, текущих и стратегических дел. Сегодня, спустя 10 лет, можно уверенно сказать, что оно было единственным органом власти в стране, который еще сопротивлялся “реформаторскому” разгулу, оказался несломленным, положил начало пониманию многих процессов, которые происходили и происходят в России. Федеральное Собрание дало более или менее утвердительное начало для прояснения завтрашнего дня, стратегии развития нашей России.

К этому надо добавить и то, что парламент России вел большую работу, направленную на сближение позиций стран СНГ по многим принципиальным вопросам. Во многом благодаря России Межпарламентская ассамблея стран СНГ приняла ряд модельных законов, которые имеют особое значение и для развития экономики, и для развития демократии. Взять хотя бы модельный закон об электронной цифровой подписи. Сегодня он как национальный принят в России, Белоруссии, Киргизии, Таджикистане, Казахстане, проходит процедуру принятия в других государствах. Он востребован, создает условия для электронной торговли, развития так называемой интернет-экономики, для развития высоких технологий в странах СНГ.

Особо надо сказать и о принятой нами, направленной на защиту прав и свобод граждан СНГ Конвенции о стандартах демократических выборов. Она была разработана Межпарламентской ассамблеей и направлена в Совет глав государств. Сегодня уже семь президентов подписали эту Конвенцию. Это уникальный документ, поскольку характеризует очень важную отрасль права, а именно — избирательное право. Проблема в том, что в этой сфере отсутствуют международные избирательные стандарты. Наша Конвенция — первый пример международного избирательного стандарта. Сегодня, когда в страны СНГ, в том числе и в Россию, приезжают западные наблюдатели, то они по-разному оценивают одни и те же процессы, протекающие в ходе выборов. Естественно, возникает вопрос: а где стандарты, где критерии? И выясняется, что таких международных критериев нет. И вот как раз МПА СНГ взяла на себя ответственность по разработке таких стандартов. Конвенция снимает возможность двойного толкования и двойных стандартов. На ее базе предполагается принять Европейскую конвенцию. Пожалуй, это будет первым примером, когда западные страны собираются приводить свое законодательство в соответствие с нормами, которые уже приняты в странах СНГ.

Кроме того, МПА СНГ первой остро поставила вопрос о борьбе с международным терроризмом. А после событий в США 11 сентября 2001 года наши выводы и рекомендации стали основой для выработки общих решений на уровне президентов крупнейших мировых держав.

— В 90-е годы оппозиция заявляла о том, что в стране действует так называемая “пятая колонна”. Как вы считаете, была ли она среди представителей парламента?

— Прямо скажу: сама постановка вопроса вызывает у меня возмущение. В парламенте, особенно в Совете Федерации, в том, в котором я работал, у меня лично было полнейшее взаимопонимание со всеми членами палаты. Хотя я прекрасно понимал, что каждый из них придерживался того или иного мнения, а иногда и мировоззрения. Разве можно обижаться на человека, у которого есть свое видение процессов, которые происходят в России?

— Егор Семенович, вопрос о Совете Федерации в его нынешнем виде. На ваш взгляд, может ли считаться полноценным представительным органом власти палата, сформированная из лиц, назначенных по своему усмотрению законодательными собраниями регионов и губернаторами? Какой путь формирования СФ вы видите в будущем?

— Я думаю, что в нынешнем составе СФ работают умные, образованные люди с огромным политическим и парламентским опытом, поработавшие и в старой, и в новой системах. Возьмите Гусева или бывшего губернатора Калужской области Сударенкова, который прошел огромную школу, возьмите Кондратенко, который долго руководил и в старой, и в новой системах одним из самых крупных и богатых регионов России — Кубанью. Да и другие представители регионов заслуживают большого уважения. Но беда сокрыта в другом: парламент оказался “кастрированным”. Сенаторов никто не избирал, и СФ действительно превратился в представительный. Он только представляет регионы, но ничего не решает.

Посмотрите, ведь не случайно для разрешения различных сложных вопросов регионы все чаще обращаются не в Совет Федерации, а в Государственную Думу. В Думе им легче найти понимание, несмотря на все громкие заявления о том, что работа членов СФ на постоянной основе значительно повысит эффективность их деятельности. Возьмите хотя бы принятие бюджета на 2004 год. Совет Федерации, как говорят, просто проспал его. СФ не только не отстоял интересы регионов, но даже не поднял наиболее острые для субъектов Федерации вопросы. Не случайно на заседании Совета ЦФО в Ярославле все губернаторы обратились к Президенту России с письмом, в котором говорится о том, что баланс в бюджетных взаимоотношениях между федеральным центром и регионами нарушен.

Сегодня регионы поставлены в сложнейшее положение, на них свалили все вопросы федерального уровня. Как могло произойти, что без решения правительства, без закона, принятого парламентом, заместитель какого-то министра пишет нам письмо и передает на наше финансирование все заботы, вплоть до содержания пожарной службы и борьбы с инфекциями? Это что, происходит от невежества или от незнания дела? Или оттого что власть охватила очередная болезнь сокращения функций федералов? Но, сокращая в центре, эти функции сбрасывают вниз, не выделяя региону хоть какие-то финансы. А палата, которая обязана защищать регионы, безмолвствует, стоит в стороне. Почему так происходит? Во-первых, самих депутатов никто не избирал, они были назначены по интересам. Соответственно задачи, которые ставились перед ними, может, кем-то и решаются. Но интересы народа эти депутаты не представляют. Во-вторых, в любом федеративном государстве, и в Германии, и в США, и в Канаде, чей опыт мы внимательно изучали, прежде чем рассматривать бюджет в нижней палате, его по-крупному, поблочно рассматривают в верхней палате. А у нас те 70 депутатов, которые записались для работы по бюджету, вдруг все уехали в отпуск, и бюджет был принят практически без них. Разве это не возмутительно? Поэтому, не отрицая, а яростно защищая двухпалатную систему парламента, как главное условие построения демократического федеративного государства, я все время решительно настаивал и настаиваю на том, чтобы каждый член Совета Федерации сдал экзамен на доверие у собственного народа. Далее. Мы решили и проголосовали за то, что палата будет беспартийной. Она все-таки отражает интересы регионов, и я всегда придерживался такой позиции. А что сегодня? Сами председатели обеих палат образовывают политические партии, неизвестно от кого защищаясь. Ну что, мы не знаем, что делает собственная рука и нога? Что-то, видно, не клеится в самом фундаменте. Поэтому не вина членов Совета Федерации, а беда самой системы построения власти в том, что мы получили вот такую, не совсем приемлемую форму выражения интересов народа.

— Конституция 1993 года существенно ограничила полномочия Федерального Собрания (по сравнению с Верховным Советом), свела к минимуму его надзорно-контрольные функции. Тем не менее все помнят достаточно мощное противодействие СФ исполнительной власти по ряду вопросов, в частности по поводу снятия Генерального прокурора Скуратова. Вы можете теперь, уже спустя определенное время, дать какие-то комментарии по этому делу? Почему вокруг этого события было сломано столько копий?

— Вы сразу задали два вопроса. Начну с первого. Когда на базе Конституции мы создали каркас власти, то в ней не нашлось места многим основополагающим принципам самой системы власти. Перед страной встал вопрос: как дополнить Конституцию целым рядом конституционных законов, ввести определенные нормы, которые бы усилили роль Федерального Собрания в решении назревших вопросов? Я высказал мнение, что Конституция — это не икона, и в зависимости от потребностей общества отдельные ее положения должны дорабатываться, вноситься необходимые изменения. Какой тут поднялся вой! Говорили, что Строев хочет поменять конституционные основы. Я понимал, откуда дует ветер. Конечно, президентская ветвь власти не хотела делиться своими полномочиями. Что касается контроля, то я вообще считаю безумием ситуацию, при которой у парламента нет контроля над расходованием финансовых ресурсов, и это при наличии Счетной палаты. Нет даже возможности принять дело к расследованию, принять меры к отдельным лицам, допускающим нарушения в государственной системе власти. Даже к тем, кто захватывал огромные ресурсы, принадлежавшие народу, парламент не мог применить меры воздействия. Эта болезнь, к сожалению, продолжается и по сей день. Поэтому постановку вопроса в Государственной Думе о придании контрольных функций Федеральному Собранию считаю правильным шагом и поддерживаю его. Убежден: рано или поздно этот вопрос будет решен. Хотелось бы решить его пораньше, чтобы каждый знал: всякий, кто нарушает закон, будет подвергнут контролю со стороны законодательного органа. От этого мы все выиграем.

А теперь о Генеральном прокуроре. Может быть, не все знают, но предложение о его снятии с должности было внесено не потому, что якобы кто-то был похож на Скуратова. Это стало ходячим анекдотом. Скуратов стал неугоден потому, что ему было поручено Советом Федерации рассмотреть причины дефолта 1998 года, который “отнял” у вкладчиков России миллиарды рублей, разрушил многие банки, парализовал промышленные предприятия. Скажу больше: последний полученный Россией транш, а это более 4 млрд долларов, был откровенно разворован. Так же как и предыдущий транш в размере 6 млрд долларов. Совет Федерации создал комиссию, которая стала изучать детали. Все понимали, что рано или поздно и комиссия, и прокуратура обязательно докопаются до истины, выявят виновников и организаторов дефолта. Вот это и стало главной причиной гонений на Скуратова. Нет человека — нет проблем!

Естественно, Совет Федерации восстал против такого откровенного и грубого нарушения не только всякой демократии, но и порядочности в отношении людей. Дело не в том скомпилированном “специалистами” видеосюжете, а именно в дефолте. Даже после того как комиссия СФ обнаружила грубейшие нарушения и вопрос был передан уже новому прокурору, дело не двигалось с места. Выступая перед прокурорами России, я вынужден был задать вопрос о том, почему виновные до сих пор не найдены. Заместитель Генерального прокурора перед всем залом мне ответил, что уже подготовлены списки 170 лиц и вскоре к ним будут приняты соответствующие меры. Лично я видел эти списки. Откровенно скажу: в этих списках были в основном те, кто стоял рядом с финансовой кормушкой. В течение нескольких дней до объявления дефолта все они в спешном порядке совершали крупные финансовые операции по обмену рублей на доллары. Сегодня я считаю: все-таки наступит время и эти люди ответят за свои дела. Так что дело не в Скуратове. Любой мог оказаться на его месте, и ему также нашли бы “похожего на него”.

— Вы достаточно ясно обрисовали слабые места нашего парламентаризма. На ваш взгляд, что мешает его становлению, тому, чтобы в России была зрелая демократия?

— Что мешает? Да пока мы сами себе мешаем. В угоду текущему моменту, в угоду якобы экстренной необходимости разрешения того или иного вопроса мы продолжаем не ставить на обсуждение самые острые вопросы. Тем самым заглаживаем возникающие острые темы, отводим их в дальние углы, где они потихоньку зарастают мхом. Так и идет своего рода процесс заболачивания. Поэтому я уверен в том, что повышение роли Федерального Собрания — это прежде всего задача самого парламента. И не надо ни от кого ждать этого в виде подарка — от Президента, от правительства, еще от кого-то. Парламенту надо быть самому творцом и защитником собственных интересов в завтрашней системе власти. Будем откровенны: во всех странах и при любых режимах законодательная власть всегда находится в определенной оппозиции к исполнительной власти. Но в разумной степени. Конструктивная оппозиция — это движущая сила прогресса. А там, где бесконечное соглашательство, — там всегда застой. Застой приводит к противоречиям, которые рано или поздно, и через 50, и через 70 лет оборачиваются взрывом, разрушая все на своем пути. Общество, несмотря на те или иные трудности, в любом случае живет, движется вперед, методично меняется. И вслед за этим надо менять систему управления, систему власти. Считать, что конструкция власти дана раз и навсегда, вечно будет стоять как железобетонная, в корне неверно. Независимо от партийной принадлежности эту диалектику общественного развития надо видеть и понимать каждому. Надо знать, что Россия — превыше всего, собственный народ — превыше всего. И свой народ надо защищать так, чтобы органы власти оставались уважаемыми в глазах людей. Не случайно на съезде партии “Единая Россия”, отвечая на вопрос о том, чьи интересы — правых, левых и т. д. — выражает эта партия, В. Путин сказал, что прежде всего надо выражать интересы народа. Этот тезис я полностью поддерживаю.

— На законодательном уровне проблема взаимодействия правительства и парламента остается нерешенной. Государственная Дума не имеет никаких полномочий влиять на состав кабинета. На ваш взгляд, эту противофазу следует изменить путем конституционных поправок или следует оставить все как есть?

— Я думаю, что этот вопрос настолько назревший, что необходимость его скорейшего решения сегодня не вызывает сомнений ни у одной политической партии. Другое дело, что исполнительной власти выгодно и дальше быть такой аморфной: с одной стороны, вроде бы выполнять волю Президента, с другой — волю парламентского большинства, а с третьей — оставаться беспартийной. Странно получается: беспартийное правительство опирается на парламентское большинство и в то же время на Президента. Ну давайте мы все это узаконим, уйдем от стихийности. Пусть парламентское большинство несет ответственность за работу правительства. А то неожиданно от него исходит инициатива недоверия правительству. А как же ему можно не доверять, если оно опирается на это парламентское большинство. Это нонсенс, это и борщ, и суп, и макароны в одной тарелке. Так не бывает. Выход в том, чтобы правительство наконец стало партийным, опиралось на депутатское большинство. Это приведет к тому, что политические партии начнут соревноваться за власть, доказывать свое умение работать. Так происходит во всем мире.

— Публицист Михаил Меньшиков писал в начале ХХ века перед выборами во вторую Государственную Думу: “Выбирайте в парламент людей безупречных, людей национального склада и людей государственных, но не слишком крайних. Жизнь держится равновесием, крайности всегда маниакальны”. Как, исходя из своего политического опыта, вы прокомментируете это высказывание?

— Маньяков вообще никогда и никуда нельзя избирать, ни во времена Меньшикова, ни сегодня. В первой Государственной Думе были и клоуны из Питера, но это же не значит, что их надо и дальше избирать. Все, о чем я говорил раньше, сводится к одному: мы подошли к этапу, когда страна переведена на рыночные рельсы экономики, приняла наконец понятие “частная собственность”, полностью осознала то, что надо защищать интересы старшего поколения (это обязанность власти), что надо готовить подрастающее поколение для завтрашнего дня нашей России, в этих условиях мы обязаны смотреть на своих будущих избранников с позиции их способности анализировать итоги прошедшего времени и вырабатывать реальные программы движения общества вперед, их способности предпринимать конкретные меры для повышения уровня жизни людей. Ведь сегодня все схватились за главный лозунг — борьбу с бедностью. Но кто же мешает бороться с бедностью при баснословном богатстве пяти процентов населения страны? Может, уже не надо рассказывать о борьбе с бедностью, надо рассказывать о том, как богатым поделиться с бедными, не унижая и не оскорбляя ничьего права на владение собственностью. Но делиться с бедными богатые обязаны. Это их гуманный долг, это и долг власти, регулирующей отношения между людьми, это и долг законодателей, которые должны принять соответствующие акты. Все это, вместе взятое, и создает взаимоуважаемое и взаимосогласованное общество, у которого есть национальная гордость, национальные интересы, есть вера в самих себя.

— До ареста на Орловщине побывал Михаил Ходорковский. Вы ему эти мысли тоже высказывали?

— Естественно. Мы рассматривали эти вопросы. Ходорковский говорил о том, что большая доля налогов, которые нефтяники сегодня платят, собирается за счет природной ренты. Вы знаете, что многие политики, депутаты Государственной Думы высказываются о том, что рента сегодня делится неравномерно. И мы поддерживаем этот тезис, об этом Ходорковскому было открыто сказано. И что вы думаете? Даже он на встрече с орловскими предпринимателями в октябре этого года вынужден был сказать: “Я не собираюсь завещать миллиарды долларов своим детям. Эти деньги сделают моих детей несчастными”, — то есть Ходорковский готов делиться, и в личной беседе он эту тему продолжил. Не убивая предпринимательский интерес, не разрушая систему складывающихся крупных корпораций, а поддерживая, мы в то же время должны повышать жизненный уровень людей. И Ходорковский, и другие предприниматели не имеют морального права стоять в стороне от этой главной задачи — борьбы с бедностью.

— В Конституции сказано, что Россия — социальное государство. Есть ли, на ваш взгляд, у Федерального Собрания возможность приблизить страну к этому идеалу? Или эта статья — такая же утопия, как и статья о том, что у нас нет государственной идеологии?

— Этот перл — “социальное государство” — выдвинут одной из политических партий. Он совершенно ни к чему не привязан. Он болтается как на ветру тряпка неизвестного цвета. Этот термин не привязан ни к какому экономическому базису. Просто социального государства, как такового, вообще не существует. Но существует социально ориентированная рыночная экономика. К примеру, в Орловской области мы открыто провозгласили и решительно выступаем за социально ориентированную рыночную экономику, за поддержку предпринимательских инициатив, за создание благоприятного микроклимата для каждой рыночной структуры и за социальную защиту стариков и подрастающей молодежи.

Вот уже семь лет подряд мы проводим ярмарки инвестиций для привлечения реальных инвесторов. Областная власть уже не дает гарантий, не берет на себя лишних обязательств, мы “даем гарантию” прежде всего своей кредитной историей, которая сегодня по надежности находится в первой пятерке рейтинга субъектов Российской Федерации. Мы ежегодно подписываем договоры на 15—20 млрд рублей притока инвестиций при областном бюджете 5—6 млрд рублей. Это дало области среднегодовые темпы роста экономики в 10 процентов в то время, когда в большинстве других регионов был спад. За последние пять лет мы увеличили отчисления в федеральный бюджет в восемь раз, отчисления в местный бюджет — в три раза. По заработной плате вышли на уровень до дефолта 1998 года и даже превзошли его. Нам удалось создать принципиально новые предприятия, такие, как “Велор” (вложено около 140 млн долларов), “Фригорекс-Евразия” (около 70 млн долларов), “Кока-Кола” (около 80 млн долларов), комбайновый завод (около 20 млн долларов). В стадии строительства находится ряд крупнейших сельскохозяйственных предприятий: по производству солода (инвестиции — около 1 млрд рублей), по производству свинины, мяса птицы — объем инвестиций также по миллиарду рублей. Привлекли в АПК серьезные кредиты из Германии.

Второе направление — это структурная перестройка экономики. Мы понимали, что плановая система рухнула, а новой рыночной системы не создано. Попытка решать все вопросы за счет малого и среднего бизнеса явного успеха не приносила. Нам надо было искать варианты крупного индустриального производства, основанного на рыночных началах. В аграрном комплексе начали создавать агрофирмы. Первая — “Орловская нива” — объединила около 350 тысяч гектаров пашни, хранилища зерна, фруктов, переработку, около 130 магазинов, пять ресторанов. Это позволило не только резко увеличить объем производства на заброшенных землях бывших колхозов и совхозов, но и увеличить урожайность в несколько раз, выйти на объем производства продукции до трех миллиардов рублей. По этому методу создали еще четыре холдинга и 56 агрофирм.

Сегодня практически вся земля в Орловской области находится в управлении крупных промышленных аграрных структур, которые начинают отрабатывать принципиально новые малозатратные технологии интенсивного возделывания сельскохозяйственных культур, развития животноводства. Все это позволяет нам ставить и решать такие задачи, о которых раньше можно было только мечтать. Так, в наших планах увеличение производства мяса птицы в 10 раз, свинины — в пять раз, резкое увеличение производства говядины и молока. База, которую мы создали, накопленный опыт, интеллектуальный потенциал — все это делает столь высокие задачи реально выполнимыми. Мы понимали, что дело не сдвинется, если не будет решен земельный вопрос. Поэтому первыми в России приняли местный закон “Об обороте земель сельскохозяйственного назначения”. Создали оператора по работе с землей, который объединил все земельные институты, начиная с управления имущества, землеустроителей, земельного кадастра, заканчивая управлением сельского хозяйства (этих институтов наплодилось вокруг земли больше, чем самих крестьян). Мы дали право этому оператору координировать деятельность, грамотно осуществить процесс передачи земель в руки крупных арендаторов, способных работать на промышленной основе, или фермерам, способным обрабатывать эту землю, а также малому и среднему бизнесу, который приходит к нам.

Из 24 районов Орловской области 16—17 районов сегодня уже полностью определились с инвесторами — те пришли туда, вкладывают по сто, по двести, по триста миллионов рублей. Такого явления история аграрного комплекса за последние сто лет не знала. И это не насильственный путь преобразований, это путь, когда сами крестьяне зовут инвестора к себе.

Следующее направление — промышленность. Мы поняли, что в одиночку ни один завод не поднять. Болезнью недавнего времени была “цеховщина” — живое предприятие разрывали в клочья на множество фирм. Кроме разрушения, эта болезнь ничего не принесла, как в песне поется, “и по камушкам, по кирпичикам растащили они весь завод”. Создали “Орловскую промышленную компанию”, которая объединила мертвые предприятия. Методом реструктуризации, кооперации и технического переоснащения увеличили объем промышленного производства на этих предприятиях почти в три раза. Сегодня в промышленную компанию слабые просятся сами, приходят инвесторы. Есть перспективы и у орловской электронной компании “Вектор”, где объединились приборостроители. Над этой компанией взял шефство Орловский государственный технический университет, где сосредоточен богатейший интеллектуальный потенциал. Электроника — ведущая отрасль экономики нового века. Уже не новость, что в Орле разработан один из лучших в стране способов улавливания солнечной энергии, ее преобразования и передачи. По опыту передовых стран мы просто обязаны сформировать конгломераты предприятий с мощным интеллектуальным потенциалом конструкторов и технологов. Объем производства на предприятиях “Вектора” за последнее время вырос в 2—2,5 раза.

Мы понимали, что экономика не может развиваться, если впереди не идет строительство. Это четвертый вопрос. Многие, разрушая строительные подразделения, думали, что за счет малых фирм они будут процветать. Мы же сделали все наоборот: сохранили объединения “Орелстрой” и “Орелагропромстрой” — по 4—5 тысяч строителей. “Орелстрой” только в этом году удвоил объем подрядных работ, загружен работой полностью. Пригласили строителей из Москвы, из Белоруссии. Поставили задачу увеличить объем строительства жилья в два раза. Готовимся в бюджете следующего года выделить финансовые ресурсы для того, чтобы учителям, врачам, молодым и многодетным семьям до 30 процентов оплачивать строительство и покупку квартиры за счет бюджета, а остальная сумма выплачивалась бы на условиях ипотеки в течение десяти и более лет.

На селе работает программа “Славянские корни”, благодаря ей за несколько лет построено более шести тысяч коттеджей, причем строятся новые и новые — в обороте находится свыше 500 млн рублей. Это дает нам возможность решать социальные вопросы. В стадии строительства находятся 44 сельские школы со спортивными залами, в каждом районе мы реконструируем или строим заново больничные комплексы. Сдали несколько прекрасных поликлиник в областном центре, в этом году заканчиваем строительство нового корпуса онкологического диспансера. Открыли медицинский институт в Орле, приобрели ядерно-магнитный резонатор стоимостью несколько миллионов долларов для областной больницы — такого в соседних областях нет.

Важнейшая задача власти — поддержка малого и среднего бизнеса. Малые предприятия — это тысячи дополнительных рабочих мест, снижение остроты безработицы, вторая жизнь традиционных производств, которые еще несколько лет назад сворачивались в условиях кризиса. Наконец, это четверть всех поступлений в бюджет. Создали в Орле “инкубатор” для начинающих предпринимателей, центр “Развитие”, специальный фонд, который постоянно выделяет льготные кредиты для поддержки малых предприятий. Это наиболее быстрый путь создать рабочие места и спасти от бедности рабочего человека.

Для чего я совершил такой экскурс в экономику области? Да только затем, чтобы на нашем примере показать, что государство прежде всего должно заботиться об экономическом развитии. И на базе этого создавать условия для социальной защиты обездоленных людей, создавать условия для инициативы работоспособных, предприимчивых людей. А взять и вырвать из контекста всей Конституции этот тезис — “социальное государство”, который и был-то туда вписан как отвлекающий маневр, это просто смешно. Такого понятия-то даже и теоретически не существует. Я сторонник выработки стратегии социально-экономического развития страны, к которой только-только начинают подходить новая власть и новый Президент, сторонник выработки национальной идеи России.

— Я не буду вас спрашивать о национальной идее...

— И не надо спрашивать, недавно в Ярославле я об этом уже говорил. Сегодня что ни тема — все национальная идея. Рождаемость населения — это одна из важнейших национальных проблем. Без притока молодых людей Россия в перспективе может вообще раствориться. По разным прогнозам, численность населения может опуститься и до 70 миллионов человек, и до 50. Другие говорят: национальная идея — это увеличение добычи природных ресурсов, потому что их запасы в России гигантские. Будем больше добывать — будем лучше жить. Третьи считают национальной идеей развитие спорта. Некоторые телевизионные каналы, наверное, считают нашей национальной идеей пропаганду секса, отсюда и сериалы типа “Секс в большом городе”. А я думаю, нам всем надо прекратить упражняться в красноречии и делать все для того, чтобы укреплять единую неделимую Россию, воспитывать национальную гордость людей. Это и будет фундаментом вначале стабильности, а на ее основе — всех созидательных процессов завтрашнего дня.

— И последний вопрос. Ваш великий земляк говорил: “Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины, ты один мне поддержка и опора, о великий русский язык”. Вот вы в тяжелые минуты своей политической карьеры, особенно во время пребывания во главе верхней палаты парламента, в чем находили и находите поддержку?

— Прежде всего самой большой поддержкой для меня всегда была и остается моя родная Орловщина. Те места Ивана Сергеевича Тургенева, где он бродил пешком, где написал рассказы “Хорь и Калиныч”, “Бежин луг”, “Певцы”, “Льгов”. Мы даже собрались и все вместе создали в этих местах национальный парк “Орловское Полесье”. Это самый южный язык русского леса, восстановили там церковь, создали зоопарк, создали условия для отдыха людей в этих красивейших местах. Каждый раз при решении того или иного вопроса я прежде всего вспоминал о том, что мне говорили люди в глубинке, в тех тургеневских, толстовских, лесковских местах, о жизни, которую мы хотим узаконить. Для меня это всегда было и опорой, и нравственным долгом.

Что касается русского языка, то я должен сказать: наконец депутаты обратились к нему, хотя бы на предмет, умеете ли вы написать диктант. С ужасом можно сказать, что многие из них написали этот диктант на двойку. Это говорит о неуважении к своему родному языку. Академик Лихачев, встречаясь со мной в Санкт-Петербурге, не стал говорить ни о литературе, ни об истории, ни об экономике и культуре, он вдруг заговорил о русском языке, призвал всех беречь его. Ведь язык — это не только средство общения. Сегодня это еще и средство накопления материальных ресурсов. Если ваш язык знают, понимают, говорят на нем, то к вам придут и капиталы, придут инвестиции. Когда-то на русском языке могли говорить почти 700 миллионов человек на планете. Сегодня мы начинаем его забывать. И не только в бывших союзных республиках, но и у себя дома. Поэтому беречь русский язык нам надо. Нам, коренным россиянам, потомкам Тургенева, Толстого, Бунина, Лескова, Тютчева, Фета, Апухтина, сам Бог повелел опираться на великий и могучий русский язык.

Источник: журнал «РФ сегодня», № 24, 2003.

Другие статьи, рассказы, эссе Лидии Сычёвой читайте здесь

Книги здесь или здесь