Лидия Сычева: интервью

Народ не может жить без правды...

Народ не может жить без правды...

Беседа с прозаиком, публицистом, главным редактором литературного журнала «МОЛОКО» Лидией СЫЧЕВОЙ

Сергей Коробов: На факультете журналистики КубГУ завершилась конференция, посвященная творчеству классика русской литературы Виктора Ивановича Лихоносова. Поделитесь вашими впечатлениями о прошедшем мероприятии.
Лидия Сычева: Лихоносовская конференция получилась непохожей на другие научные собрания, которые проходят по стране. Мы увидели живое дело во всех смыслах: и писатель жив, и проза его жива до сих пор, хотя лучшие свои вещи Виктор Иванович написал в советское время. А главное, доклады звучали живо и убедительно. У нас филологические форумы, как правило, посвящены либо давно ушедшим писателям, либо произведениям, которые занимают спорное место в читательском и общественном сознании, либо книгам, со всех сторон, что называется, обсмотренным, обглаженным, «ощупанным». И что-то новое сказать весьма сложно. Лихоносов – материк неисследованный. Приятно быть трепетным гостем в его идеальном мире. Тем более что хозяин гостеприимный и щедрый – сколько его ни читай, все равно тебя ждут открытия!

С. К.: Несомненно, каждый участник конференции получил полезные знания, ощутил «магию» творчества Виктора Ивановича. Думается, что все остались довольны. И все-таки, какое значение имеет проведение Лихоносовских чтений, как вы думаете?
Л. С.: Такие конференции очень важны. Наш ученый мир, прежде всего столично-снобистский, весьма оторван от бед и горестей, которые народ сейчас переживает, от жизни, проще говоря. Хотя слово и есть сама жизнь. Народ – это все мы, кто осознает свою принадлежность к русскому слову, к общему движению «единого организма», который распространен по огромной территории, держит это пространство и возделывает его. И по тому, чувствует ли ученый, журналист, литератор свою сопричастность к большому и великому, живет ли его болями и радостями, мы пишущего человека и относим к народу, дарим его своей любовью и приязнью.

Лихоносов – писатель из народа, пишущий о народе и воспевающий лучшие его качества. Таких авторов сегодня мало. О них стоит говорить больше и громче. Лихоносовские чтения позволяют нам это сделать.

С. К.: Вы всегда горячо отзывались о произведениях Виктора Ивановича. Что вас привлекает в творчестве кубанского писателя?
Л. С.: Если вы обратитесь к его прозе, то увидите, что он нигде не врет и не хитрит. Честность в слове спасительна для творчества. Она всегда современна.

С. К.: В одном из эфиров вашей передачи на интернет-канале информационного агентства «ANNA-News» вы сказали, что русский народ переживает очень опасный период своего бытия. В чем это проявляется? Чего следует опасаться?
Л. С.: Я убеждена, что Советский Союз рухнул не потому, что цены на нефть упали в конце 80-х, и не от происков Америки или Европы. Это случилось по нашим внутренним причинам.

Язык, по Далю, – это народ. Как слово становится мертвым? Человек пытается выразить то, что он на самом деле не чувствует, и то,
чего нет. Накопление лживого слова, вся эта «советчина», насилие над здравым смыслом, правдой, следование «госзаказу», бесстыдство пропаганды не могли не сказаться на самочувствии народа. И он начал оравнодушиваться, отстраняться от правящего класса. Душа народная устала от лозунгов, от трудного быта, от вранья партлидеров.

Ложь всегда возвращается. Она разъедает, как ржа, общественную ткань. Ковш со лживым словом опрокинулся на наши головы, и все было разрушено – до основания. Цена – десятки миллионов жизней. Люди оказались в чужих государствах, разделенные границами. Сейчас дело идет к тому же самому. Урок не был усвоен. Мне кажется, что мы приближаемся к тяжелому рубежу в нашей жизни. Боюсь, что общественное потрясение неизбежно. Народ не может жить без правды. Это как воздух. А правду должны нести журналисты. Но у них есть начальство, диктующее условия, «форматы». Управленцам нужна не правда, а «рассказ о достижениях» или, если это пресса оппозиционная, «о коррупции».

Значит, правду должны нести писатели. Потому что литератор – человек независимый (если, конечно, он настоящий писатель). Если он чувствует себя голосом народа – он должен говорить правду.

С. К.: С вами трудно не согласиться: литература не может существовать изолированно от других сфер общественной жизни. А в каком состоянии находится отечественная словесность?
Л. С.: Вопрос сложный. Почему у нас сегодня происходит такое убывание слова, его художественной силы. Многим честным писателям просто не хватает мощи таланта, чтобы выразить трагедии и беды времени. Лихоносов говорит: «Нужно писать о том, что любишь». Но вот это чувство любви, оно… ослабевает. В Евангелии сказано: «И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь». Что любит современный литератор, выросший на асфальте? Народ он не чувствует, не видит и не знает. Власть? У нее достаточно рекламы и пиара. Наслаждение? Поездки за рубеж, деньги, славу, комфорт? Да, пожалуй.

Современный литератор любит внешнее и надеется в этом обрести опору, благосостояние, но ничего не получается!.. Слово сейчас ушло из центра общественного внимания. Народ устал ждать его. И дальше будет еще хуже. Вообще это предмет моих постоянных размышлений. Может быть, мы уже открыли в слове какие-то конечные вещи… И тут невозможно двигаться дальше. Это с одной стороны. С другой, мне кажется, что современная Россия не обладает собственной субъектностью. Наши духовные границы открыты для внешней экспансии. И, вероятно, нужны санкции извне, чтобы мы начали производить собственный духовный товар (сказано не без иронии. – Прим. авт.).

Хотя хорошие писатели есть. Это, например, Игорь Шумейко, мой товарищ, Елена Пустовойтова, Михаил Тарковский, Андрей Антипин. И многие другие, конечно. Но чем лучше писатель, тем менее он сегодня известен.

С. К.: Что вы имели в виду, говоря о санкциях? Может быть, это введение цензуры?
Л. С.: Цензура у нас и так есть. Это цензура денег, рынка. Есть деньги – ты человек, в любой сфере. Нет денег – ты никто. В любые времена власть слова была выше власти цифры (денег). И если у нас голос национальных писателей сегодня «тоньше писка», это говорит только об одном: у нас нет народовластия и суверенитета. А есть инсценировки этих институтов и суррогатная семья Аллы Пугачевой, жизнь которой (в разном составе) вся страна наблюдает десятилетиями, и это чуть ли не основное «культурное» событие эпохи.

С. К.: Как вы считаете, какие требования должны предъявлять к себе современные писатели?
Л. С.: Красота, честность и национальная полезность. Об этом «золотом сечении», структурной гармонии говорил мне поэт Валентин Сорокин, человек, который сильно повлиял на мои литературные пристрастия и опыты.

С. К.: При этом само по себе произведение не имеет никакой ценности, если его не будут читать. Процесс чтения условно можно назвать диалогом читателя и писателя. Как вы считаете, какой он – хороший читатель?
Л. С.: Битва между цифровым человечеством и словесным – в разгаре. Но мы еще поборемся. Поле битвы – человеческая душа, и сдаваться без боя – не по-нашему.

Читатель отличается от потребителя цифрового контента тем, что он работает вместе с писателем, воссоздавая образы самостоятельно. Он не получает их в готовом виде, в качестве упакованной «картинки». (Потому телевизор завсегдатаи соцсетей и называют «зомбо-ящиком».)
Читатель – соучастник образотворения. Без него литература мертва, даже самая лучшая литература. Полагаю, думающий человек сам дойдет до мысли: читать хорошие книги – в его личных интересах! Особенно богата русская классическая поэзия: Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Есенин, Маяковский, Блок. Истинные цари духовного мира – поэты. И если человек хочет сохранить личную свободу в эру цифрового наступления, он может защититься только художественным словом. Потому что кладезь любви – в нем. И тогда управлять миром будут читатели. И писатели, конечно. Но не зрители, как сегодня.

С. К.: Вы часто говорите о таких известных писателях, как Виктор Лихоносов, Валентин Сорокин, Зоя Прокопьева. Какие общие черты в творчестве этих авторов вас особенно привлекают?
Л. С.: Это русские национальные писатели. Они – голос народа, эхо его. Пушкин говорил: «И неподкупный голос мой / Был эхо русского народа». Названные вами писатели смогли выразить себя в совершенных, эстетически привлекательных формах. У каждого есть самобытный, неповторимый художественный мир. Это большая редкость – построить «невидимый град», взрастить цветущий сад в идеальном мире. Им удалось! Честь, хвала и слава!

С. К.: Рассматривая ваши произведения в ключе отечественной классической литературы, можно с уверенностью сказать, что ваша проза традиционна. Кто повлиял на формирование ваших литературных вкусов?
Л. С.: Я написала книгу «Дорога поэта», где есть развернутый ответ на ваш вопрос. Уверяю, любой читатель найдет в ней что-то полезное для себя. Главный мой учитель литературы – мама. Она была крестьянка и очень талантливая. Читатель – не чета мне. Цитировала наизусть и Чехова, и Толстого, и Есенина, и Некрасова, и Лермонтова, и Гоголя, и Пушкина. Не чтобы похвастаться цитировала, а потому что герои, сюжеты, стихи жили в ее сознании.

С детства я была погружена в литературную атмосферу – естественную, слитую с миром видимым. И сама очень любила читать, брала книги без разбора. Но мамина «классическая школа» все-таки задавала тон.

С. К.: Были в вашем творчестве моменты, когда вы хотели податься в современные литературные веяния, так сказать, «идти в ногу со временем»?
Л. С.: В литературу я входила в 90-е, «лихие» годы. Тогда были модны писатели, говорившие о том, что «литература закончилась», что везде расцветают «цветы зла». Они писали матом целые страницы, «экспериментировали». Увлечься этим направлением я не смогла бы даже при всей своей доверчивости. Все-таки я пришла из другой среды и была сложившимся человеком – в Литинститут я поступила в 29 лет. А главное, я искала идеал – литератора, человека. И Валентин Васильевич Сорокин – поэт, руководитель Высших литературных курсов, на меня сильно повлиял. Встреча с ним стала для меня спасительной. Я бы, конечно, никогда не взялась подражать литераторам-пачкунам, но я бы точно погибла – от своей отъединенности, изолированности. Я бы никогда не узнала, какую силу дает причастность к народной жизни. Это все осмеивалось тогда, а теперь приобрело опереточный характер в нашей «большой пропаганде».

С. К.: Поделитесь, каково ваше мнение о популярном сейчас постмодернизме в литературе?
Л. С.: Постмодернизм – явление, порожденное не только умствованиями, но и измененным общественным сознанием в измененном человеческом теле. Человек по своим физическим силам, сексуальной ориентации очень изменился в ХХ веке. И постмодернизм, по большому счету, – течение, кричащее об убиении и убывании любви и жизни. Это философия смерти, система, воспитывающая человека в одиночестве и покорности. Да, в этом литературном направлении присутствуют грани иронии, игры, но это, прежде всего, философия индивидуализма.

И, конечно, постмодернистское сознание – аргумент в демографических войнах. Если человек не хочет жить, он не будет создавать семью, рожать детей. Постмодернизм – инструмент борьбы с народами, способ привития трансгуманистских программ. Мне, конечно, милей роддома, а не кладбища. А что ближе литературному большинству, вы можете видеть по авторам, которых активно продвигают с помощью медиа, пиара, продаж и прочего.

С. К.: И напоследок, чем порадуете ваших читателей в ближайшем будущем?
Л. С.: Лучше говорить о том, что сделано. Обещания, как правило, кончаются ничем. А вообще я не люблю интервью. Литератор должен свои главные идеи выражать в прозе или стихах. Пушкин не раздавал интервью. Но это не помешало ему стать солнцем русской поэзии и светить нам до сих пор.

Источник: Родная Кубань

03.10.2017

Книги здесь или здесь


Автор: Сергей Коробов
Все публикации