Сидела я в школе, ливень по окнам бил неистово, и думала я о своей незадавшейся жизни.

«Спешите делать добрые дела!» – говорила Варвара Парамоновна, налегая на слово «спешите». И добавляла: «В нашем возрасте пора о душе подумать».

Ветреный, сизый вечер. Осень, стынь. И всюду – свинцовый цвет – в низко насупленном небе, брусчатке Красной площади, решетках Александровского сада, в шинелях ладных и вежливых военных, что проверяют документы у Троицких ворот. 

- А мы прилетели сюда (в Турцию), разузнали, что к чему, взяли путёвку и съездили на один день в Израиль на экскурсию. 

Тоня родительскую ругню не переносила: начинала рыдать так, что от всхлипов сотрясалось маленькое тельце. 

Галие Ильязовой 32 года, но себя она называет «девочкой». И своих приятельниц, даже сорокалетних, тоже. 

Не так уж и много ему было лет – девятнадцать. А пожил – нажился… Был он в лихорадочном, возбужденном состоянии.