События, публикации, отклики

Енисей, отпусти…

Михаил ТарковскийПисатель Михаил Тарковский: временами хотелось, чтобы никто не знал о моем родстве с Андреем и Арсением Тарковскими

Михаил Александрович Тарковский, русский поэт и прозаик. Родился в 1958 году в Москве. Окончив педагогический институт имени В.И. Ленина, факультет биологии и географии, уехал на практику в Красноярский край. Покорённый красотой тех мест, остался там жить в посёлке Бахта Туруханского района. Четверть века работал охотником-промысловиком. Там начал писать стихи. Заочно окончил Литературный институт. В посёлке Бахта срубил, так говорят в Сибири, дом. С товарищами построили церковь. Создал этнографический музей. Печатался во многих толстых журналах. Автор книг: «Стихотворения», «За пять лет до счастья», «Замороженное время», «Енисей, отпусти», «Тойота – креста», «Избранное». В декабре 2014 года вышла детская книжка «Сказка о Коте и Саше». С 2014 года – главный редактор журнала «Енисей». Лауреат премий журналов «Наш современник», «Роман – газета», «Новая юность», а также нескольких литературных премий, в частности премий Белкина, Сокола – Микитова, В. Шишкова, а также премии Л.Н. Толстого «Ясная Поляна» В этом году был удостоен литературной премии «Серебряный Дельвиг».

21 и 22 января по приглашению литературного клуба «Свеча» гимназии №3 им. Ф.К. Салманова посетил город Сургут. В личной беседе с членом Союза журналистов России Сергеем Лагеревым любезно согласился ответить для «Свободной прессы» на некоторые вопросы, в основном относящиеся к литературной деятельности.

- Михаил, мы с тобой переписываемся уже более десяти лет, но лично встретились впервые. Ты в нашем городе ещё не был. Каким тебе показался Сургут?

- Я никогда не был в Западной Сибири и, если честно, относился к этим местам… ну как сказать-то… Что вроде есть вот Восточная Сибирь – это да! А тут какая-то такая непонятная местность на периферии Сибири. Да еще нефтяники какие-то… В общем, нечто промежуточное к Европе и невразумительное…

И вот Тюмень, поразившая столичностью, произведшая впечатление самого ухоженного города Сибири, поскольку сравнить есть с чем: был почти во всех городах. И, наконец, Сургут, который по архитектуре город хотя и не старинный купеческий, но необыкновенно добротный и производящий впечатление процветающего: порядок, какое-то ощущение всеобщей занятости, достатка, силы, что, собственно, и должно быть у нефтегазовой столицы.

Но это о внешней стороне… А уж когда мы соприкоснулись со внутренней, человечьей, душевной, то…

- Ты провёл несколько встреч с читателями: в гимназии имени Ф. Салманова, в Центральной библиотеке им. А.С. Пушкина и в Сургутском политехническом колледже. Расскажи о своих впечатлениях.

- Встречи в гимназии и колледже, пожалуй, одни из самых сильных по впечатлению в моей жизни. Причина тому – духовное пространство, созданное подвижниками из учебных заведений и библиотек – настоящее культурное явление, на которое следует равняться. Хочу поимённо назвать тех сургутян, общение с которыми дало нам необыкновенный заряд силы и смысла: Галина Владимировна Мисюля - директор гимназии им. Ф. Салманова, Светлана Александровна Тюрморезова - учитель литературы политехнического колледжа, кандидат филологических наук, Надежда Васильевна Жукова - директор всей библиотечной системы Сургута. Николай Васильевич Ганущак - зав. кафедрой русской литературы в Педагогическом университете, член Союза журналистов России, создатель и руководитель Рубцовского центра Сергей Алексеевич Лагерев. Эти люди делают нужное дело: знакомят горожан с творчеством русских поэтов и писателей, имена которых, к сожалению, не очень знакомы современному читателю. Их творчество не в формате растиражированных сегодня книг либерального толка. С помощью выше перечисленных людей Сургут посещали В.Г. Распутин и В.Я. Курбатов, В.Н. Крупин и Нина Карташова, Захар Прилепин и Сергей Шаргунов и другие. Тронуло до самого сердца то, что под руководством своих учителей студенты и лицеисты досконально изучили книгу Вашего покорного слуги, не говоря уже о фильме «Замороженное время». И забросали огромным количеством вопросов. И мне был вручён ворох сочинений, не процитировать одно из которых не могу – там говорится о том, что человек без веры, без Бога – «существо бесполезное, а иногда и вредное очень». Вот это «очень», сказанное в конце фразы со всей детской непосредственностью порадовало особенно! Поразили дружность, слаженность, единомыслие всех участников культурного пространства: и руководителей библиотеки, и лицея, и колледжа. Все одинаково заинтересованы в том, чтобы дети выросли думающими, образованными, трудовыми людьми и верными Отечеству. С крепкой прививкой от всего того, что может разрушить человеческую душу. А вообще сам регион создаёт ощущение сильной, думающей России.

- В 2015-ом, объявленном президентом Годом русской литературы, ты вместе с женой Татьяной уже побывал в нескольких городах Сибири и Урала, где презентовал свою новую книгу «Избранное» и документальный фильм «Замороженное время» ». И эту книгу, и фильм ты посвятил своей бабушке Вишняковой Марии Ивановне. Расскажи о ней.

- Точнее рассказать о ней, чем уже рассказал в одном из очерков, не сумею. Поэтому лучше кратко процитирую:

«Пожалуй, всем самым главным в своей судьбе я обязан бабушке, под надзором которой прошла главная часть моего детства. Бабушка сыграла определяющую роль в выборе первой профессии, да и весь мой дальнейший жизненный фарватер прошел в её створе. Речь идет о бабушке по материнской линии Марии Ивановне Вишняковой.

Бабушка заложила во мне основы, открыв три двери:

— в русскую природу,

— в русскую литературу,

— в православный храм.

Она избороздила со мной всю среднюю Россию, где почти каждое место было ей чем-то дорого. Бабушкин брат жил в Солнечногорске в семье Ивана Николаевича Крупина, заведующего хирургическим отделением. Мы часто гостили у них, и бабушка очень дружила с женой Крупина Фелицатой Евгеньевной. Я был классе в первом или втором, когда Фелицата Евгеньевна подарила мне книгу Промптова «Птицы в природе». «Чтобы ты смог лучше узнать наших птиц...» — написала она на титуле. Книга была мне подарена неспроста — бабушка часто говорила о том, что, когда вырасту, я выучусь на зоолога и буду жить в лесу. Осознанно или нет, она целила меня на таёжную жизнь, много рассказывала про Енисей, куда она в свое время отправила в экспедицию своего сына, а моего дядьку, знаменитого режиссера, очень живого, обаятельного и оригинального человека — автора необыкновенно странных и пронзительных фильмов. Один из них я до сих пор смотрю, еле сдерживая слезы, поскольку там живьем снята бабушка, которая была далека от лесных наук и скорее принадлежала к науке словесной — работала корректором в типографии, а в юности писала стихи и училась на литературных курсах. Можно только гадать, почему она так стремилась сплавить внука в леса. Возможно, бабушка невольно пыталась отдалить меня от московского мира искусства. Хотя и не говоря о том, что он, дескать, какой-то особо «гнилой» и его нужно бежать. Она тонко чувствовала природу, места. Было у неё какое-то чувство русского пространства. Это географическое ощущение России она передала мне».

- Совсем ещё молодым человеком ты оставил суетную Москву и уехал на берега Енисея, остался там жить. Смогут ли сегодняшние парни решиться на это, если они не воспитаны на тех книгах, что читал ты. И кто повлиял на то твоё решение из писателей?

- Конечно, смогут. Хотя им трудней – нам давали зелёный свет. А нынче парню, чтоб уехать в тайгу и обжиться, нужно намного больше усилий. К примеру, чтобы организовать себе жильё, нужны большие средства (думаю не менее полумиллиона). А желающих повторить отъезд в тайгу много. Это естественное желание. На моё решение, конечно, повлияли книги. Имена этих писателей вы знаете: Г. Федосеев, В. Арсеньев, В. Астафьев, В. Бианки, А. Скалон, О. Куваев, Ю. Рытхэу. Еще масса малоизвестных писателей, чьи фамилии подзабыл по детской невнимательности. (Помню «Остаюсь на зимовку» Эрика Кудусова). Они были не особыми художниками, но писали о тайге, и я жил их образами. Из иностранных авторов: Брэм, Сетон-Томпсон «Маленькие дикари», Джек Лондон, Кервуд и другие.

- Всегда хочется услышать из уст тех, кому доверяешь, перечень имён современных писателей и поэтов, которых надо обязательно прочесть. Назови их.

- У меня такого перечня нет, так как я совершенно не слежу за так называемым литературным процессом и не читаю текущую литературу. Поэтому порой приходится хлопать глазами на встречах. При выборе книг пользуюсь подсказкой людей, которые как раз всё читают, и кому я доверяю. Либо читаю друзей.

Из поэзии хочу, чтобы вся страна знала Николая Зиновьева. Кстати, меня приятно удивило то, что его поэзию хорошо знают в Сургуте. Открытием был поэт Николай Рачков. Еще хочу, чтобы все знали творчество певца, гармониста и подвижника русской песни ныне покойного Василия Вялкова (верю в смежность родов искусства). До «Обители» Захара Прилепина пока не добрался, хотя многие мною уважаемые люди отзываются о ней высоко.

Есть также известные книги, берущие призы, но написанные с такой претящей уху интонацией, что приходится читать их, пересиливая себя и руководствуясь единственно задачей поскорей добраться до финала и понять заключительный смысл произведения. И возникает вопрос: зачем мучиться? Опять же тебе скажут: а вот когда появились фильмы, например, Андрея Тарковского, которые сначала для многих были непривычны по языку. А потом все привыкли и фильмы стали классикой. (Лично я частенько не могу читать многие модные книги из-за их языка: он либо журналистский, либо нарочитый. Такая стилистика напрочь отбивает желание продираться сквозь неё, так как приходится делать огромное усилие для того чтобы добраться до сути. Зато какая радость, когда узнаешь знакомый родной язык русской классики). Есть литературный критик или вообще публичный человек, который по роду деятельности обязан быть в курсе новых книг. А другое дело, когда ты, с трудом отвоевав время для чтения, должен мучиться над противоестественной манерой писателя, вместо того чтобы спокойно читать Достоевского, Платонова или Распутина. Мне литература нужна для духовной подпитки и в подмогу к собственным литературным исканиям. Когда застреваешь в собственном рассказе, то обращаешься за помощью к любимым писателям. Помню, писал «Тойоту-Кресту» в обнимку с «Карамазовыми».

- Тебе, наверное, часто задают вопрос о твоих родовых корнях. Расскажи о них.

- Этот вопрос в разные периоды жизни вызывал разные чувства. То мне было досадно, что спрашивают про родственников, которые много сделали для нашей культуры, и забывают про меня. Что будто бы я только и интересен тем, что племянник режиссёра Андрея Тарковского и внук поэта Арсения Тарковского. И что неприлично прятаться за чужие спины. То, наоборот, чрезвычайно льстило, что я, допустим, ещё ничего сам из себя не представляющий, интересую людей. То хотелось, чтобы никто не знал это родство, и я будто начинал путь с чистого листа из сибирской деревни, и сам завоёвывал столичные журналы. В этом что-то было. В общем, было много всего, кроме самого главного: что творческие люди эти своим опытом, своими советами, своим уроком заложили во мне основы отношения художника к искусству, отношения подвижнического, бескомпромиссного и имеющего право называться не иначе, как служением. И ещё уроком дяди было то, что он хорошо ощущал связи родов искусства, и все они были ему равно родными.

- Знаю, что Виктор Петрович Астафьев - один из самых твоих любимых писателей. Какое произведение мастера тебе более близко? И как ты относишься к последнему роману писателя «Прокляты и убиты», где Виктор Петрович употребил много нецензурных слов? Как, вообще ты относишься к мату в книгах?

- Я очень ценю творчество Виктора Петровича Астафьева и то, что я был с ним знаком, хоть и чуть-чуть. Из его книг мне особенно любы «Последний поклон» и «Царь-рыба». Из «Рыбы» эталонным для нашей литературы считаю «Каплю». «Прокляты и убиты» читал однажды лет семь, наверное, назад. Сказать, что эта книга сильнее указанных книг – не могу. Добротная работа. Для того чтобы серьезный анализ сделать, надо прочитать еще раз. Запомнился антикоммунистический пафос, показавшийся нарочитым. И запомнилась сильнейшее описание боя на берегах реки. К Виктору Петровичу у меня отношение святое. А по поводу мата – моё мнение, что в книге мат нельзя употреблять. У меня всегда сидит мысль-ощущение, что уста, произносящие слова молитвы, не должны оскверняться бранью. К сожалению, мало кому из нас удаётся выдерживать это правило. Вообще, нецензурщину не приемлю в любом искусстве, будь то театр, кино или песни.

- Каково твоё политическое видение сегодняшней России? Твоё отношение к происходящему на Украине?

- Ну и вопросец? Это на трёхтомник тянет! Ощущение такое, что позиция пятой колонны, с одной стороны, пошатнулась, так как произнесено слово «патриотизм», а с другой стороны, что наоборот, пятая эта колонна, будто почуяв, как под ними начинает гореть земля, необыкновенно активизировалась. Самое плохое, что либеральная пропаганда, которую включили враги России еще в перестройку, крепко облепила мозги большого количества людей, как взрослых, так и молодёжи, что особенно удручает. И у молодёжи полная каша в голове. Представления о государстве, власти, экономике, Церкви перемешались в такую кучу, что они абсолютно не понимают, куда идти, за что биться.

Про Украину считаю вопрос странным. Создается ощущение, что по нему может быть еще какое-то второе мнение, кроме того, что это беда, измена, позор и следствие агрессивной политики Америки. Предательский горбо-ельцинский курс эту ситуацию допустил.

- «На свете счастья нет, а есть покой и воля!» - писал А.С. Пушкин. Что для тебя, человека вольного, таёжного, значат эти слова: покой, воля и счастье?

- Вообще из этих трёх понятий, наверное, самое главное покой. Покой не в смысле «отстаньте от меня все», а внутренний покой, то есть спокойное и твердое состояние духа, которое необходимо человеку для свершений. Я думаю, для этого необходим союз с Богом, который помогает выстоять. Покой не означает, что тебе безразлично то, что происходит вокруг, что ты миришься с несправедливостью. Но это означает, что ты свободен от суеты, от беспокойства и паники, которая только помеха делу.

По поводу воли. Воля для меня понятие поэтическое. При слове воля я представляю наши просторы и свое состояние, когда мчишься на коне или снегоходе. Понятие «воля» очень подходит для жизни на природе, где, конечно же, очень много труда, но есть ощущение свободы в смысле умения выживать независимо от внешнего мира. За счет твоего знания этой жизни. За счет заложенной издревле в человеке связи с матерью-природой. И ощущение что ли «незарегулированности» этой жизни. (Как река, которая не зарегулирована ГЭСами.)

По поводу счастья... Вообще в Православии нет понятия счастье. Есть благодать. Поэтому счастье представляется категорией несколько детской и эгоистической. С другой стороны, здесь не стоит мудрствовать, так как штука эта очень понятная и человеческая. В юности счастье для меня было связано любовным восторгом, с соединением с возлюбленной. Нынче же я представляю это состояние так: сделано большое дело, от которого твоя земля стала лучше. И ты в окружении близких людей, товарищей сидишь за большим столом.

- Некоторые литераторы говорят, что их дело писать, что они вне политики. Как ты считаешь? Правильно ли это?

- Ну, это либо детский сад, либо поза, у которой есть свои корни, часто болезненные. В русской традиции писатель всегда служил Отечеству, своему народу, поэтому, конечно, переживал за происходящее, участвовал в общественной жизни, старался изменить то, что его не устраивало. Думаю, что и у лучших зарубежных писателей - то же самое. Возьмём хотя бы Хемингуэя и Маркеса.

- Наши демократы любят поговорить о свободах. Свободой стали оправдывать кощунственные вещи: осквернение храмов, икон, рисование карикатур на Бога, на Аллаха, на святых. Что это? Как противостоять этому?

- С моей точки зрения, свобода в этом понимании - это «свобода от». От ответственности, от морали. Причём это касается и свободы в рамках личности, и в масштабах государства. Свобода в государстве, где тысяча человек должна подчиниться одному извращенцу, где большинство должно мириться с меньшинством, быть «толерантным» к неприемлемым явлениям, к вещам, которые не имеют никакого отношения к многовековым традициям страны. Противостоять можно и на уровне каждого человека, то есть, ничего не боясь, отстаивать свою точку зрения, говорить громко и аргументированно о тех вещах, которые вызывают в тебе негодование. Но вообще мне кажется дело в самой конституции, и пока у нас не будет прописана идеология, отстаивать наши фундаментальные ценности будет крайне сложно.

- Твой любимый литературный герой. Кто он?

- Мои любимые герои: Князь Андрей Болконский, Кутузов, княжна Марья, старый князь. Князь Мышкин. Многие герои Ивана Бунина. Старуха из «Последнего срока» В.Г. Распутина, «Бабушка из Сисима» писателя Виктора Петровича Астафьева. Можно перевести вопрос, точнее ответ, в несколько другую плоскость. Многие герои нравятся не своей совестливостью, положительностью, а той яркостью, с которой они явлены автором. Это относится ко всем почти героям Н.В. Гоголя. Вообще, думаю, что если как следует подойти к этому вопросу, то список любимых героев будет огромным.

- Ты в феврале получил престижную литературную премию «Серебряный Дельвиг». Поздравляю тебя! С кем встречался в Москве на вручении, как всё прошло?

- С премией получилось удивительно. Когда ехал в сторону средней полосы, проводя встречи в библиотеках, естественно, не знал, что буду лауреатом, и саму поездку не подстраивал под дату награждения. А всё сложилось. Премия серьёзная, вручение шло долго, плотно. Конечно, было и волнение, поскольку предстояло сказать ответные слова. Было много награждённых. Из знакомых писателей и литераторов общался с Владимиром Личутиным, Ларисой Васильевой, Владимиром Бондаренко, Аллой Большаковой, Владимиром Куницыным, Лидией Сычёвой, Андреем Коровиным, с которым познакомился в Красноярске на литературном фестивале КУБ. Считаю, что это большая честь быть награждённым за верность Слову и Отечеству. Да и то, что я представлял Сибирь и ей не пришлось за меня краснеть – это здорово!

- Одну из своих книг ты назвал «Енисей, отпусти». Эта великая русская река, которая, по сути, стала рекой твоей жизни. Скажи, отпустит ли тебя когда-нибудь Енисей?

- Я так и чувствую её. Для меня Енисей – это намного больше, чем просто река. Хотя для писателя так со всем: тайга - больше чем тайга, человек – больше чем человек, машина – больше чем машина. Однажды один человек рисовал мне план, как найти его дом, кажется в Дивногорске. Он комментировал так: вот это трасса, это свороток, а вот это река, которую мы все любим. И с такой огромной буквы прозвучало это «Любим», что стало мне девизом и объяснением на всю жизнь. Именно поэтому Енисей никогда не отпустит, да я и не стремлюсь к этому. Чтоб отпустил… Ведь это великий подарок!

- Что ты сейчас пишешь? И что пожелаешь своим читателям?

Пишу рассказ «Полёт совы» про учителя русского языка и литературы. Также думаю над четвертой частью «Тойоты-кресты».

Читателям хочу пожелать крепкой гражданской позиции, требовательного читательского вкуса и новых прекрасных книг.

Фото автора

26 февраля 2015 года 15:36 | Сергей Лагерев

Источник: Свободная пресса


Автор: Сергей Лагерев
Все публикации