Велик русский язык: сколько на нем было выговорено атеистических проклятий и сердечных молитв, сколько растиражировано догматических решений партсъездов и проникновенной лирики, сколько лжи и непотребства вылито на головы “дорогих россиян” и сколько негромких предсмертных военных команд сказано уже в новейшее время... Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины устоял язык, устоял народ. И в начале испытаний, как в первобиблейские времена, всегда было слово — невнятная, усыпляющая брежневская речь убаюкала “солдат революции”, пустопорожняя горбачевская скороговорка (“знаитя, есть общечеловеческие ценности...”) огорошила легкой выговариваемостью невозможных прежде вещей, а знаменитое ельцинское “шта?” стало главным междометием во времена “семейной” демократии.

Да, впереди всегда слово. Вспомним: сначала была высказана нашумевшая швыдковская максима: “Русский фашизм страшнее немецкого”, — а уж потом, на готовенькое, явились эстонские гробокопатели. Другое крылатое выражение бывшего министра культуры: “Русского языка без мата не бывает”, — ободрило целую генерацию писателей-матерщинников, представляющих теперь Россию в Лейпциге, Париже, Пекине, Франкфурте, Москве, Санкт-Петербурге — везде, где еще люди изредка, но открывают книги...

Очевидно, что русский язык, русское слово, русское информационное пространство надо защищать. Возникает только вопрос: от кого? От чиновника, которого назначает Президент? От Правительства, которое никак не сподобится внести законопроект в Федеральное Собрание с поправками в Закон о СМИ? От писателей, которые отправляются за народные деньги представлять русскую словесность за рубежи, но при этом не желают вставать при исполнении Государственного гимна России?! От Минобрнауки, которое последовательно делает все, чтобы выпускник средней школы вообще не обладал способностью думать по-русски?!

Враги у России были всегда, и очень часто они говорили по-русски, жили на нашей земле и занимали высокие должности. Виталий Коротич, главный редактор перестроечного “Огонька” (высокая партийная номенклатура!) хвастает: “Я разрушал Советский Союз за его же деньги...” На кону стояла половина мира. Изрядно потрепанная Россия, конечно, не чета СССР, но — нефть, газ, лес, золото, руды, земля, вода, пространства — здесь все еще есть чем поживиться. И “процесс пойдет”, можно не сомневаться, опять со слова: зачем России столько “излишков”?! Не пора ли поделиться с теми, чья “зона национальных интересов” находится в районе Байкала и шельфа в Баренцевом море, на Кольском полуострове и на побережье Каспия?!

Феномен “пятой колонны” — людей, выросших в России, воспитанных на русской культуре, говорящих по-русски, но при этом яростно ненавидящих русский мир, пожалуй, наиболее точно охарактеризовал писатель Василий Дворцов: “Святоотеческая богословская традиция среди других форм одержимости различает “чужебесие”: “любление всего чужого, с презрением отеческого”. Ненависть к своей Родине — явление чисто психологическое, врожденный болезненный комплекс, особое уродство, как правило, не поддающееся исправлению”.

Но, возможно, писатель ошибался. Судя по тому, что Михаил Швыдкой вошел в оргкомитет по проведению Года русского языка в России, он “исправился”... Как и Николай Сенкевич, генеральный директор ОАО “Газпром-Медиа” (сия чудная организация одарила нас вещанием на НТВ и ТНТ, где так часто вместо русской речи мы слышим бесконечное пи-пи — заглушку мата). В оргкомитет вошли и такие столпы государственного охранительства, как Исаак Калина, Михаил Сеславинский, Константин Эрнст и Олег Добродеев. За русский язык можно быть спокойным — в обиду его не дадут... В этом можно убедиться уже вечером, включив телевизор. Любой из каналов...

* * *

Впрочем, в нашем конспирологическом государстве трудно понять стратегию и тактику высшей власти. Всегда, анализируя какое-либо кремлевское действие, надо либо делить на два, либо умножать на четыре. Может быть, это у нас такая политика: задушить “чужебесов” в объятьях?! Потому что идея Года русского языка (если, конечно, не трактовать ее как катания обоймы привычных политологов по заграницам с целью якобы “пропаганды”) очень правильная. Дисциплинируя слово, защищая его от пустобредия, лжи, пошлости, стеба, нецензурщины, мы “закрываем” тему защиты русской культуры процентов на 70. Потому что слово — везде: в книге, в газете, в телепередаче, в спектакле, в песне, в кино...

Слово — основа государства. И надо сказать, наша власть, когда ей нужно защищать себя, изощрится, но найдет законодательное определение самым спорным терминам. Например, “экстремизм” — и прессе, и законодателям тут давно все ясно — к чему дискуссии?! А вот слово “порнография” или словосочетание “культ жестокости и насилия” всегда вызывают вязкий спор: а что про это скажут эксперты? А разве тут есть какие-то нормы?! Какие тут могут быть законы? И не лучше ли выключить телевизор, если вам что-то не нравится?! То есть власть, когда ей нужно защитить детей, женщин, стариков-ветеранов, часто забывает то нравственное содержание, которое вкладывается в такие понятия, как “добро” и “зло”, а предлагает нам быть толерантными, то есть забыть про иммунитет к “чужебесию”. Не странно ли это?!

Сколько говорено про общественные советы при главных телеканалах, а воз и ныне там! И всего-то цена вопроса, если судить по пояснительной записке на сайте Комитета Государственной Думы по культуре, — 72 млн рублей. Ну не в деньгах дело, это же ясно! Дело — в слове. Тот, кто контролирует слово, контролирует культуру, а значит, и идеологию, а значит, и “голову”, которая поведет “ноги” туда, куда ей скажут...

Революция, потрясшая в 1917 году мир, проходила под лозунгами: фабрики — рабочим, земля — крестьянам, мир — народам. Ныне уцелевшие фабрики принадлежат фабрикантам, земля зарастает сурепкой и чертополохом, а народы, послав своих наиболее крепких сынов в гастарбайтеры, трудятся на стройках капитализма. Но что интересно: даже “экстремисты” почему-то не выдвигают главный лозунг, который должен стоять на повестке дня: слово — народу! Неужто не могут до этого додуматься?!

* * *

Президент Путин объявил Год русского языка. Президент Путин издал указ об образовании фонда “Русский мир”. Президент Путин на встрече с творческой интеллигенцией в Доме Державина в Санкт-Петербурге заявил: “Русский мир может и должен объединить всех, кому дорого русское слово и русская культура, где бы они ни жили, в России или за ее пределами. Почаще употребляйте это словосочетание — “русский мир”.

Да, конечно, кое-что меняется в государстве: не проклятое тоталитарное прошлое, а новые учебники по новейшей истории и обществознанию, не “сырьевой придаток”, а “энергетическая сверхдержава”, не олигарх, а вор, который должен сидеть в тюрьме, не “империя зла”, а русский мир... Далеко не всем государствам и народам удается породить феномен глобального размаха, который можно было бы назвать “миром”. Такими мирами обладают, наряду с Россией, только Испания, Франция и Великобритания. Но наш мир был построен не корыстолюбием конкистадоров, а энтузиазмом преобразователей. “Томас Манн сказал, что немецкому народу свойственно решать свои проблемы за счет всего мира. Можно добавить, что для русского народа свойственно решать мировые проблемы за свой собственный счет”, — заметил по этому поводу писатель Дмитрий Галковский.

Сегодня на русском языке говорят около 233 млн обитателей планеты, из которых 164 млн используют его как родной (первый язык) и 69 млн (по другим данным — 114 млн) — как второй язык общения. Почти треть русскоговорящих — 37 процентов — живут за пределами России.

Но русский мир — это не только наша диаспора в дальнем и ближнем зарубежье и не только страны СНГ, все еще связанные с Россией исторической памятью совместного проживания, где было много славных страниц. Русский мир — это та часть человечества, которая живет под влиянием русских идей, находится в орбите русского влияния.

Идеи ненасилия Льва Толстого воодушевили Махатму Ганди и победили в Индии. Христианские идеи Достоевского укрепили изрядно пошатнувшуюся веру на Западе. Коммунистическая идея советского толка до сих пор держит в своем притяжении не только гигантский Китай, но и 40 процентов населения мира.

Важно, конечно, чтобы за границей учили русский язык, переводили русские книги и учебники. Но возникает вопрос: а зачем? Что нового — после великой литературы ХIХ века, великой победы над фашизмом ХХ века и после крупнейшей геополитической катастрофы — крушения СССР — может дать Россия миру? Нефть и газ? Но для этого русский язык не нужен. Дебоши в Куршавеле? Это вовсе не культурное событие. Писателей, помешанных на поедании кала? Но и это не тот продукт, что спасет хоть одну человеческую душу. Ясно, что от России ждут того, чем она всегда была сильна: идеи, которая даст миру иной, чем нынешнее направление, вектор развития.

Американская мечта понятна. Вполне ясна и идея арабского мира. Сосредоточивается древний, многокровный Китай. Пробуждается миллиардная Индия. А что же Россия?!

Борьба идей была и будет всегда. Как победить? Путь только один — надо быть вместе с истиной. Сражаться за нее и побеждать, а не размениваться на тридцать сребреников. Никогда идеей, вдохновляющей всю нацию, не будет заколачивание денег — просто потому, что их на всех не хватит...

* * *

Аналитики пишут: “Русский язык вызывал интерес в трех аспектах, которые можно условно обозначить так: русский язык как язык Ленина, язык Гагарина и язык Пушкина”. То есть русский мир держался на трех китах: советском проекте, то есть построении нового общества, которое вызывало огромный интерес во всем мире, заметных достижениях в науке, технике, технологии и нашей великой классической литературе.

Надо ли объяснять, что язык Ленина и язык Гагарина нами почти утрачен? А язык Пушкина? Апелляции к великому прошлому смешны, если они ничем не подкрепляются в настоящем. (А кому наша “пятая власть” раздавала Госпремии по литературе? Вчерашним и нынешним диссидентам, разрушителям государства. Но никогда разрушитель не станет великим и национальным писателем — это закон жизни.)

Пушкин, конечно, написал бессмертные строки: “И долго буду тем любезен я народу, / Что чувства добрые я лирой пробуждал, / Что в наш жестокий век восславил я свободу, / И милость к падшим призывал”. Универсальная формула русской культуры и русского мира, воплощенная в русском слове.

Но сегодня, перефразируя известное высказывание, можно сказать, что не “Пушкин наше все”, а Путин наше все. Он сегодня — наш Ленин (мюнхенская речь, русский мир), наш Гагарин (нанотехнологии и возрождение авиапрома) и даже наш Пушкин (Год русского языка). Путин — единственный культурный и государственный объединительный символ для подавляющего большинства населения страны.

Хорошо ли это? Не много ли на одного? И почему именно Путин (а не Фрадков, Швыдкой, Соколов, Фурсенко, Кадыров, в конце концов) должен был возвышать голос в защиту русского языка? Что, разве высоким чиновникам было “не велено”? Странная у нас получается демократия — она абсолютна суверенна — никто ничего хорошего для страны делать не спешит. Ждут команды или воли первого лица. До этого: ни-ни! Только имитация бурной деятельности.

* * *

Русским много дано, с них много и спросится. Россия в яме — виноваты русские и немножко евреи: как же, “двести лет вместе”! Россия на подъеме — молодцы, все вместе потрудились, мы же многонациональное государство!..

Но Россия у нас, у русских и нерусских, одна, она нуждается в нашей защите, в нашем внимании и в нашей любви.

Когда-то русская культура объединяла нас всех — песни Алексея Фатьянова и “Василий Теркин” Александра Твардовского, “Вставай, страна огромная...” и послевоенная “лейтенантская проза”, энергия Лидии Руслановой и голос “писателей-деревенщиков”, “Судьба человека” Сергея Бондарчука и “Калина красная” Василия Шукшина. Величие русской культуры зиждется на трех основаниях: милосердии, любви и целомудрии...

За годы, прошедшие со времен распада СССР, трудно вспомнить песню, роман, кинофильм, который стал бы таким — в духе пушкинских заветов — объединительным событием. Для всех — богатых и бедных. Или хотя бы для бедных, потому что их подавляющее большинство и бедными они стали не по своей воле.

На фильм Евгения Матвеева “Любить по-русски” люди собирали средства по рублику, всем миром. Режиссер не обманул зрителей — картина состоялась, она будет жить. Это очевидно.

Слово “любовь” затаскали и замусолили юмористы, репортеры из подпольных публичных домов, сектанты и благотворители. И все же нормальные люди по-прежнему понимают глубокий смысл этого слова. Детям наша любовь дает крылья мечты, работе — большой смысл, государству — лад и согласие. Семья без любви, пусть даже и богатая, несчастна.

Настанет время, когда каждого из нас суд истории спросит: любили ли вы Россию, свою Родину? Что хорошего вы сделали для нее?

Что мы ответим?

2007

Другие статьи, рассказы, эссе Лидии Сычёвой читайте здесь

Книги здесь или здесь