Третья книга Михаила Бондарева – третий круг его жизни, вобравший опыт перечувствованного и понятого, третья высота, с которой видишь яснее и определенней:

Родина… Земля моя родная…

Горький прах погибших деревень.

Красные знамёна Первомая

И в саду кудрявая сирень.

Велика Россия, богата землями и городами, талантами и подвижниками! Вот мы приезжаем в Калугу, вот мы идем по уютным улочкам старинного русского города, много чего повидавшего на своём веку – татарское, польское, немецкое нашествия; вот мы стоит на берегу красавицы-Оки, сердцем смыкаясь с открывшимся простором, а вот – любуемся Троицким собором, основательным, чуть приземистым, с изящной, словно плывущей в небе колокольней. Это – мир видимой жизни, преобразованной человеком. Но если вы хотите понять эту землю лучше, читайте поэтов! Ощутите прочность стихотворной кладки невидимого храма  – рифма к рифме, слово к слову. Иногда даже в ущерб изяществу, но всегда – в пользу надежности, определенности и недвусмысленности. Никаких «заменителей» - полиэтилена и пластика, только природные «камень» и «дерево» - настоящие чувства. Горе и радость! Никаких безответственных грёз, но – много обязанности и ответственности перед теми, кто возводил духовные святилища до тебя:

Я снова слышу плач былинный,

Его поёт седой Боян.

Скажи мне ветер,

     друг старинный,

Откуда силы у славян?!

Сорокалетние держат на своих плечах Россию. Это – наше время, наши книги, наша жизнь, наши потери, наши победы. Мы - тягловое поколение, пережившее распад СССР, расстрел Дома Советов в 1993-м, две войны в Чечне, «суверенную демократию» и «честные выборы», телерастление и алкоголизацию, приватизацию и дерусификацию.

По книге стихов Михаила Бондарева, как по ступеням, можно пройти по всем этим тяжелым вехам новейшей истории.

Но сила поэзии – не в сиюминутном отклике. Живым чувством исторического времени дышат эти строки! Михаил Бондарев будто явился к нам из племени боянов, древнеславянских поэтов, «творцов песен», рожденных звать в бой, лечить словом, воодушевлять, «сжимать» целые эпохи в поэтические формулы. В его славянских стихах нет стилизации, «этнографии». Удивительная укоренненность чувства исторического времени, редкая даже в традиционной поэзии - его сильная, природная сторона. Лев Гумилёв писал о том, что мы даже не подозреваем, что среди нас бродят потомки давно исчезнувших народов. Вятичи, поляне, древляне – рядом с нами. И некоторым из них дана счастливая возможность выразить себя в тревожном и тоскующем слове. В лучших стихах Михаила Бондарева есть хорошая амплитуда чувств, как у могучего певца, который берёт и высокие, и низкие ноты, не срывая при этом голос:

Спят курганы, ссутуливши спины,

Их терзают тревожные сны.

Снятся им пепелища, руины,

Черепки разорённой страны.

Спят курганы, и сон их – единый.

Разбуди и тихонько спроси:

«Где сливаются степь Украины

И равнина Великой Руси?»

Близость к древнеславянским истокам, национальная устойчивость, опора на традицию и предшественников – эти качества настолько естественны в поэзии Михаила Бондарева, что иногда кажется: он - из деревенских парней, стопроцентный «почвенник». Это не так: он долго был столичным жителем, да и по рождению калужанин. Но, скитаясь по московским улицам, бродя «переулками Третьего Рима» (сегодня более похожего на Вавилон), не заблудился, пришел к нам поэт – эти несентиментальные путешествия лишь приблизили его к самому себе, настоящему.

Его тема – русское национальное самосознание. Исследуя её, он руководствуется не скептицизмом интеллектуала, а недоверчивостью крестьянина, стремящегося во всём дойти до правды, и лично убедиться в качестве «материала». Отсюда – требовательность к духовным основаниям русской жизни. Потому «Всемогущи славянские боги // И живут они в русских словах». Бондарев поёт гимн Солнцу и видит звезды Коловрата, оглядывается на колесницу Дажьбога и помнит день Перуна. Дохристианские начала живут в нем совершенно естественно, потому что Русь его началась ещё до Крещения:

Сердце слышит, как белые всадники

Рубят саблями алый рассвет.

Им навстречу – червлёные ратники –

Коловрат и монах Пересвет.

Продолжатель дела Коловрата и Пересвета - «краснозвездный советский солдат», потому и жива по сей день Святая Русь! Ну, а Боян, как ему и положено, поёт гимн русским воинам всех времен. В стихах Михаила Бондарева есть непоказная, природная мужественность. Редкое качество для нынешних дней!

Солнце славян, солнце Пушкина и Есенина – «наша кровная с прошлым связь» - освещают стихи Михаила Бондарева. А ещё в книге можно услышать мотивы, свойственные лире Николая Некрасова («Эх, Русь многострадальная, // Всё – кровью, всё – трудом…») и  музе Алексея Кольцова. Близка Бондареву и гусарская лихость Михаила Лермонтова («Я тёзка гениального поэта, // Который смело вышел на дуэль»). Так продолжается русская стихотворная традиция: живой отклик на духовно близкое, созвучие с думами и мыслями великих предшественников, рожденное абсолютно самобытным поэтом.

И тут самое время сказать о творческом содержании, не вошедшем в этот сборник, но тоже характеризующем Михаила Бондарева. Это глубокие и точные статьи о стихах Сергея Есенина, Михаила Лермонтова, Николая Старшинова, Ольги Фокиной, Валентина Сорокина, Виктора Петрова, Александра Щербакова (Красноярск), Юрия Перминова (Омск), Геннадия Комарова (Челябинск), Людмилы Скатовой (Санкт-Петербург), Галины Целищевой (Омск), Владимира Тыцких (Владивосток). Колокольным звоном перекликаются на Руси храмы; так и поэты России говорят друг с другом – прорываясь через информационную мглу электронного века, о которой так точно сказано Михаилом Бондаревым в стихотворении «Биоробот»:

Ты с крестом рядом носишь «мобилу» -

Может, ангелы выйдут на связь,

Или вызовешь тёмную силу

Под луной истерично смеясь.

Бездушная, «электронная» поэзия ныне возносится биороботами как интеллектуальное откровение и образец для подражания. Напротив, всё живое, национально-определенное, кровно связанное с традицией, осмеивается космополитическими пауками как отсталое и несовременное. Что ж, на войне как на войне: бой за национальное самосознание нелегок в любые времена. Поэтический труд требует огромной силы воли, концентрации энергии, напряженной мысли, думанья, и всё – ради чего? Чтобы явить своё, совершенно особое, оригинальное лицо, чтобы твои стихи, как солнце, осветили целый мир русской жизни. И нужно было пройти тяжелый путь, пережить эту сладкую муку – рождение стиха, мучиться соблазном – «жить как все», и всё-таки по слову, по «кирпичику», построить книгу, невидимый «храм», находящийся, безусловно, в Калуге, но рожденный в походах по Третьему Риму.

Точность и человечность поэзии Михаила Бондарева отмечал Владимир Костров. Ещё один выдающийся мастер слова, Владимир Цыбин, говорил о романтическом, ностальгическом, метафорическом содержании его стихов. «Михаил Бондарев очень хорошо чувствует природу, очень хорошо чувствует ушедшее время, очень хорошо чувствует вздох нашей славянской трагедии. У него много гражданской тревоги, -  размышляет Валентин Сорокин. - Нам надо прийти к природе и попросить у неё прощения. Потому что мы её суть, но малая суть. Она мудрее и непобедимее нас. И она бессмертнее нас! И вот об этом он пишет. А в лирике у него язык, идущий от бабушек, с тайной ласковости, которая и внешне показывает себя, и внутренне ещё усиливается. Язык - это деревня! Потому что связь языка, связь храма, связь звона, связь беркута, который кричит – хозяин жизни – всё это едино!»

Подлинная культура требует аристократизма и благородства поведения, высоких душевных качеств. Они-то и отличают воина от убийцы, молитвенника от экстрасенса, поэта от стихоплёта. Любая книга выдвигает своего автора в отдельное от всего общества положение, будто ставит его на подиум или на сцену. Это значимая, но лишь временная остановка – беспокойный путь поэта продолжается:

В путешествии ярче звезда

Ярче звёздочки все до одной.

Я чужие люблю города,

Но всегда возвращаюсь в родной.

Верю, что и в Калуге, и в «Третьем Риме», в Пятигорье и в Константинове, у стен новгородской Софии и у Аргунских перекатов, в Крыму и в Костроме, и ещё во многих-многих русских городах и весях голос поэта Михаила Бондарева не затеряется, будет услышан. Потому что он наш, родной. Русский!

февраль 2013

Другие статьи, рассказы, эссе Лидии Сычёвой читайте здесь

Книги здесь или здесь