События, публикации, отклики
Взмах десятый, взмах надежды
Обзор альманаха «Крылья»
Десятый альманах
Авторы альманаха презирают слабость и страх, раскрывают читателю растревоженную и униженную душу, призывают к правосудию. Искренность и прямота сквозят в каждой поэтической строчке. Авторы из Донбасса и России собрались вместе на страницах альманаха, чтобы рассказать свои истории – живые и трогательные. Помимо военной тематики, большое место отведено эссеистике и мирному литературоведению.
«Крылья» созданы теми, кто верит в свет, в синее небо без бомб и самолётов – такое, как на обложке альманаха. Издание для читателей, мечтающих на крыльях литературы взвиться в небесную высь.
Искренняя и богатая образами поэзия Натальи Романовой с первых страниц задаёт тон сборнику. Автор родилась в Луганске, события войны особенно сильно коснулись её, поэтому в строках появляется «почерневшая дробь из черники», и – «не растёт на лугах эта страшная спелая дробь». Чувствуется зловещее предзнаменование: «…и Луганку мою заменила холодная топь». При первых звуках артобстрела жителей охватывал ужас. Поэтому «…дома уходили и прятались в дыме. Их съедал этот дым, как последнюю пищу иуд». После потрясений, когда чувства улягутся и позволят сердцу биться ровно, остаются воспоминания: о страхе, боли, о погибших и покалеченных. По религиозным обычаям, когда душа отходит в вечный мир, зажигают свечу. В финальной строчке стихотворения Натальи Романовой появляется этот символ – «только травы, как свечи и свечи, как травы, растут». И многозначное многоточие. Что ж, «Всё пройдёт» – гласила надпись на кольце Соломона. Вот и дома – символ семьи, тепла и уюта, спокойствия и веры в будущее – уходят в прошлое. «Уходят дома…» – первое стихотворение в подборке Натальи.
Очень сдержано по форме, но эмоционально по содержанию стихотворение с названием «E-mail маме». В нём мифология и образность переплетается с современными событиями, протягивая мистическую ниточку между прошлым и настоящим: «Кто летит на огненной колеснице / И снаряды топит в Лугань-реке? / Не дай Бог поймать такую синицу, / Чтобы взрывом выплакалась в руке». Славянские мотивы в названии реки – Лугань-река. И снова течение времени: «И они пройдут мимо…».
В трёх стихотворениях Натальи Романовой нет чеканной военной простоты, нет пустословных жалоб. Есть только рана, глубокая и кровоточащая. Но автор бережёт нас! Это нужно понимать.
Открытием стал для меня Александр Сигида-младший. Его взгляд на мир свеж и неординарен. О многом говорит стихотворение «Манифест национал-толкиенизма». Первые строки – как пощёчина молодому читателю: «Как правоверные толкиенист, / я ненавижу трактовки». Финальные строки стихотворения стирают грани между выдуманным миром известного писателя и нынешней Украиной: «Но мы возгордились, и блеск потерял, / И рухнул наш Нуменор…» Как ценитель романов Толкиена я не могла пройти мимо этих строк.
В подборке Александра ещё много интересных литературных ходов. Вот стихотворение: «Jesus Christ Seperatist NSK – State my remix». Русский текст в нём перемежается с английским и больше напоминает рэп. А в финале троекратное: «I want to know».
От поэзии плавно переходим к прозе. Произведение Глеба Боброва «Дорога мщения Женьки ″Ангары″» – это страницы из жизни одной семьи во время войны на Донбассе. Исторические события переданы в жанре новой журналистики. Сначала – телеграфный стиль, этакие вести с полей. Вот описание членов семьи: «Мать – Людмила Юрьевна – бухгалтер, всю жизнь работала в сельсовете. В 2009 году её наградили званием «Мать-героиня», «Отец – Анатолий Леонтьевич – в свои 55 лет прошёл долгий путь от танцора Ансамбля песни и пляски Киевского военного округа, в составе которого он объездил полмира и весь Советский Союз, до ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, о чём он так не любил вспоминать». Автора нет рядом с героями, мы его не видим, но чёткие детали, яркие краски и личное отношение чувствуется. Приём всеведения не даёт читателю покоя и заставляет погрузиться в происходящее, встать на землю села «благословенного Станично-Луганского района».
Вместе с героями читатель садится в «Славуту» и едет до первого блокпоста. Вместе с героями слышит, как «упырок в камуфляже, потехи ради, гаркает в открытое окно: «Слава Украине!» Хорошо известно, что́ надо отвечать, так же хорошо, как и то, что́ будет, если не ответить. Отец семейства за рулём, а семейство – дети, которых везут из музыкальной школы – сидят и дрожат. «Упырок» злится: «Чи не знаете, шо надо отвечать?!» Злится так сильно, что «как-то неожиданно тонко, срывая голос» визжит: «Слава Украине!!» Молчат дети. Молчит и отец семейства, от его слова зависит жизнь всего экипажа. А мы помним, что «семья из религиозных соображений всегда была абсолютно аполитичной».
«И тут случилось нечто», – пишет автор, измучив читателя до крупной испарины на лбу, – «хорошо поставленный хор детских голосов слаженно ответил:
– Слава Богу!
«У постового случился культурный шок».
Но повествование всё-таки о Женьке, второй дочери в семье. Автор её, несомненно, любит. Его героиня нежная и суровая. «На шее её тонкая серебряная цепочка с небольшим православным крестиком. Вокруг распятия ещё одно украшение – колечко. Она говорит: «Обручальное». Да вот только не серебряное оно. Это кольцо с чекой от гранаты. Однако девчонка не врёт, они действительно с этими кольцами венчались в церкви». Женька переживает смерть отца и брата.
Есть в повествовании и стилизация: «31 мая 2015 года, в день Святой Троицы, Анатолий Леонтьевич, взяв с собой 17-летнего Алексея и 14-летнего Данила…», и усиление напряжения к концу каждой главки: «Женька до сих пор не может без слёз вспомнить свой последний с ним разговор. Так и съездили. Знать бы…», и удушающая экспрессия: «Сам Лёша не пострадал. Он кинулся на автостанцию звать на помощь. Люди пришли. Тела собрали. Отвезли в морг. Всё».
В рассказе Глеба Боброва мужчину и мальчиков специально подрывают на растяжке на пути из церкви. Это было на самом деле, совсем недавно и происходит сейчас! Ужасающая картина!
Но точно так, как после урагана наступает спокойное утро, так и в альманахе первый горестный и трагический взмах крыльев сменяет второй – лирический и даже юмористический. Вот рассказ Ирины Жужневой «Ёлки-палки». «В тесной коморке было тихо. В центре облезлого потолка медленно собиралась крупная капля вязкой грязной жидкости. Около стены за дряхлым столом на качающемся стуле сидел начальник среднего звена и строго рассматривал подчинённых, которые сиротливо толпились в тёмном углу», – типичная картина для многих устаревающих предприятий. Но постепенно читатель понимает, что речь в рассказе идёт про ад. Тот самый, с котлами и грешниками. Нынче там непорядок – девятый котёл позабыл свои обязанности. Едко и точно описана атмосфера трудовых будней рабочих в загробном мире.
Андрей Лопатин в своём рассказе тоже не поскупился на сатиру и изобразил литератора Лёху – безуспешного искателя умного редактора. Миры журналов и издательств показаны с юмором и колкими выводами. В рассказах Жужневой и Лопатина смех пробивается сквозь слёзы, злой ещё смех, но уже очистительный, дающий надежду. Коль чёрта пересмеяли, так уже ничего не страшно!
Эссе Виктории Анфимовой «Мой Грин» – чудесное, полное наивных замечаний и эмоций произведение, посвященное забытому писателю. Многие со мной не согласятся: а как же «Алые паруса»? Фильмы? Гуляния выпускников в Санкт-Петербурге? Всё верно, но кроме «Алых парусов» современный читатель мало что знает из творчества Александра Грина. В эссе Виктории Анфимовой история Феодосии времён Грина переплетается с воспоминаниями о ней автора, а ведь она «феодосийка в четвёртом поколении». Изречения известных писателей, например, Константина Паустовского, срастаются с мыслями автора. Но самое главное – зов моря и безмерная любовь к великому писателю: «Дом Грина застрял среди таких же маленьких одноэтажных домов, заросших цветами, орехами и алычой. И только вывеска, на которой изображён кораблик с алыми парусами, подсказывает вам, что вы не заблудились. Вы пришли в гости к Грину. Распахивается калитка – и вы попадаете в обычный крымский дворик. В августе на клумбах разрастаются цветы – пышные кусты, украшенные небольшими ярко-оранжевыми цветами с чёрной серединкой, словно прикасаются к каждому, кто идёт по дорожке, с ласковым приветом».
И ещё одно признание в любви:
Авторы произведений, о которых я рассказала, лишь малая часть тех, кого призвал «десятый взмах» альманаха «Крылья» под свои обложки. Удивительная книга! Трагическая, лирическая, разбитная, строгая, чуткая и чувственная. Размышления роятся в голове даже когда последняя строчка последней страницы прочитана, а книга закрыта. В альманахе – жизнь человека-страдальца: горе и потрясение, ирония, смех и слёзы, первый вздох облегчения и зарождение надежды. Хотелось бы, чтобы современный читатель больше внимания обращал на такие сборники, не поддавался искушению современных литературных «огрызков» со спорным содержанием.
Источник: журнал МОЛОКО, № 7, 2016
Контакты
Карта сайта